часто топили маленьких котят, поэтому пруд и называли Кошачьим.
Здесь же нашли свою смерть немало девушек.
Магдалена поежилась, глядя на черную ледяную поверхность. Если для мужчин основным способом казни было повешение, то женщин, в особенности детоубийц, в основном топили. Палач связывал бедную грешницу, вкладывал ей в рот железный кляп и с помощью длинных деревянных вил погружал в воду. Иногда их сажали в мешок. А поскольку женщины то и дело всплывали, казнь могла продолжаться довольно долго.
По этой причине в Шонгау, стараниями Куизля, такой способ казни отменили еще несколько лет назад. Тем не менее молодые девушки то и дело приходили в это жуткое место, чтобы свести счеты с жизнью. Последний такой случай произошел всего пару недель назад. Анне Визмюллер, служанке из Халлербауерна, едва исполнилось шестнадцать. Бедняжка забеременела против своей воли и рассказала об этом только своей сестре. В отчаянии девушка бросилась в воду, а кто был отцом ребенка, так и не узнали…
Запыхавшись, Магдалена остановилась и оглядела берег. По укрытому снегом льду скользили последние солнечные лучи. На маленьком ветхом причале, что с незапамятных времен вдавался в воду, сидела девушка.
Это была Барбара.
Магдалена с облегчением вздохнула и перекрестилась. Худшие из ее опасений не оправдались. С другой стороны, действительно ли она опасалась, что Барбара бросится в воду? Вполне возможно, что Магдалена ошибалась и в своем предположении – порой очень сложно было понять, что же творится у сестры на душе. Единственным, кто без труда понимал Барбару, был ее брат-близнец Георг. Но он вот уже шесть лет жил у дяди в Бамберге…
Отец между тем тоже подбежал к пруду. Он обогнул его с другой стороны, так что они оказались у причала почти одновременно. Но гораздо раньше Магдалена услышала громовой голос отца, разносившийся над берегом.
– Дьявольщина, будь оно все неладно, ты хоть представляешь, как мы переволновались? – гремел он, раскрасневшийся от бега. – Черт возьми! Что ты вообще здесь забыла, одна? Потрудись объяснить!
– Мне что же, запрещено одной выходить из дома? – съязвила в ответ Барбара.
Глаза у нее были заплаканные. На щеках, несмотря на холод, выступил румянец, но выглядела она бледной и явно мерзла в своем тонком плаще. Далеко не впервые Магдалена отметила, до чего же красивой была Барбара. Угольно-черные волосы, густые брови – сестры были очень похожи, хотя Барбара казалась более дикой и необузданной. Поэтому местные парни называли ее дьяволицей.
– Или я опять что-то сделала не так? – продолжала Барбара, глядя на отца. – Не так вымела комнату, не тем зерном накормила кур или неправильно подоила корову? В этом все дело? Ну, говори же!
– Отец просто беспокоился за тебя, – попыталась угомонить ее Магдалена, укрыв своим плащом.
Она вполне понимала недовольство сестры. Действительно, непросто было уживаться под одной крышей с ворчливым стариком, Магдалена
