Джон. Они никому не нужны. Мода не та, реализм – это старо. Сейчас в чести импрессионизм. Мазня…
– Мы слишком богаты, – сказал Вебстер. – У нас слишком много всего. Мы получили все – все и ничего. Когда человечество перебралось на Юпитер, Землю унаследовали те немногие, которые на ней остались, и оказалось, что наследство для них чересчур велико. Они не могли с ним справиться, не могли осилить. Думали, что обладают им, а вышло наоборот. Над ними возобладало, их подчинило себе, их подавило все то, что им предшествовало.
Она протянула руку, коснулась его руки:
– Бедный Джон.
– От этого не отвертишься, – продолжал он. – Настанет день, когда кому-то из нас придется взглянуть правде в глаза, придется начинать с начала, с первой буквы.
– Я…
– Да, что ты хотела сказать?
– Я ведь пришла проститься.
– Проститься?
– Я выбрала Сон.
Он быстро, испуганно вскочил на ноги.
– Что ты, Сара!
Она рассмеялась, но смех был насильственный.
– Присоединяйся, Джон. Несколько сот лет… Может быть, когда проснемся, все будет иначе.
– Только потому, что никто не берет твои картины. Только потому…
– Именно потому, о чем ты сам сейчас говорил. Иллюзии, Джо. Я знала, чувствовала, просто не умела до конца осмыслить.
– Но ведь Сон – тоже иллюзия.
– Конечно. Но ты-то об этом не будешь знать. Ты будешь воспринимать его как реальность. Никаких тормозов и никаких страхов, кроме тех, которые запрограммированы. Все очень натурально, Джо, натуральнее, чем в жизни. Я ходила в Храм, мне там все объяснили.
– А потом, когда проснешься?
– Проснешься вполне приспособленным к той жизни, к тем порядкам, которые будут тогда царить. Словно ты родился в той эре. А ведь она может оказаться лучше. Как знать? Вдруг окажется лучше.
– Не окажется, – сурово возразил Джон. – Пока или если никто не примет мер. А народ, который ищет спасения в Сне, уже ни на что не отважится.
Она вся сжалась, и ему вдруг стало совестно:
– Прости меня, Сара. Я ведь не о тебе… Вообще ни о ком в частности. А обо всех нас, вместе взятых.
Хрипло шептались пальмы, шурша жесткими листьями. Блестели на солнце лужицы, оставленные схлынувшей волной.
– Я не стану тебя переубеждать, – добавил Вебстер. – Ты все продумала и знаешь, чего тебе хочется.
«Люди не всегда были такими, – подумал он. – В прошлом, тысячу лет назад, человек стал бы спорить, доказывать. Но джуэйнизм положил конец мелочным раздорам. Джуэйнизм многому положил конец».
– Мне все кажется, – мягко заговорила Сара, – если бы мы не разошлись…
Он сделал нетерпеливый жест:
– Вот тебе еще один пример того, что нами потеряно, что упущено человечеством. Да, многого мы лишились, если вдуматься… Нет у нас ни семейных уз, ни деловой жизни, нет осмысленного
