надеяться, что им не придет в голову причалить сюда.
– Если бы они нашли нас здесь, – продолжал американец, – нам нечего ждать от них какой-либо пощады, потому что для них важно, чтобы не осталось в живых ни одного свидетеля совершенного ими в эту ночь злодеяния.
– Но не могут же они, однако, надеяться, что это злодеяние не обнаружится.
– Конечно, но прежде чем в Соединенных Штатах подробно узнают о случившемся, они наложат лапу на главные пункты Гавайских островов и воспользуются против нас же укреплениями, которые мы сооружали в продолжение двух-трех лет с большим трудом.
– Вы думаете, то, что произошло здесь, совершилось и в Гонолулу, и на других больших островах?
– Несомненно, япошки не рискнули бы так, для того чтобы овладеть простым складом угля. Главная часть их эскадры, вероятно, оперировала около Пирл-Харбора, представляющего новый военный порт, острова Оаху, близ Гонолулу, который для них гораздо важнее острова Мидуэя.
– Окончены ли укрепления в Мидуэе?
– Кажется, окончены. Я думаю, что «Макензи» должен был доставить туда последние артиллерийские снаряды.
– И только моему бедному дирижаблю не придется принимать участия в защите, – грустно сказал молодой француз.
– Да, оболочка на дне моря, и никогда ваша лодка не будет парить в воздухе.
– Меня очень удивило бы, если бы кто-нибудь предсказал мне, когда я осматривал ее конструкцию, что она спасет нас во время кораблекрушения и истлеет на неизвестном утесе.
– Если только и мы не истлеем рядом с ней, – пробормотал американец.
И он не мог оставаться спокойно на месте и снова взобрался на скалу, но слез еще скорее, чем в первый раз.
– Можно подумать, что эти желтолицые чуют наше присутствие здесь, – сказал он вполголоса.
– Миноносец?
– Да, тот же самый, – он теперь совсем близко.
– Я хочу взглянуть…
– Смотрите, чтобы они не увидели вас… Здесь чертовская глубина и мы будем сброшены с высоты нескольких ярдов.
Лежа на животе, неподвижно и чуть приподняв голову, Морис Рембо увидел, что японское судно приближалось. Любопытство взяло верх над благоразумием, и американский офицер также подкрался к инженеру.
– Это не миноносец, а истребитель…
Легкое судно шло на траверсе тихим ходом. Военный флаг со сверкающими лучами своего красного солнца и черным траурным бордюром, развевался на гафеле, а четыре трубы выдавали быстрого истребителя-миноносца, переполненного машинами.
– Это «Казума», – проворчал офицер, он участвовал в битве при Цусиме.
Матросы бегали взад и вперед, мыли палубу, чистили медные части. Офицер, стоя у блокгауза, на котором выделялся прожектор из сверкающего никеля, навел зрительную трубку направо и, следя за указываемым, таким образом, направлением, американец разглядел вдали небольшое
