бархатом. У кучеров были также высокие шапки, но кафтаны коричневые с желтым.
На царе была высокая шапка, в девять рядов жемчугов унизанная; подле него сидел седой старичок. Близ кареты шли 12 драбантов в коричневых бархатных кафтанах с алыми отворотами. Они несли секиры, подобные полумесяцам. Также шло много полковников. В городе происходила в это время пальба.
От ворот до дворца была вся дорога устлана красным сукном, а лестница – таким же бархатом. Когда царь вышел из кареты, то старичок шел впереди. После обеда ездил царь в русскую церковь и приказал Золоторенку занять Радзивиллов замок. Июля 31 / августа 10 числа сожгли все мечети, католические и лютеранские кирхи. Пребывание москвитян поселило во всех страх и ужас. Все желали, чтобы шведы скорее заняли страну сию. Справедливость сего известия не можем мы повторить собственными актами, но, судя по кротости духа царя Алексея Михайловича, можно усомниться, чтоб он приказал сжечь лютеранские и католические кирхи. В одном немецком календаре – des Königsreichs Polen GeschichteKalender – сказано, что при взятии Вильны убиты 15 000 человек и что россияне увезли оттуда серебряный алтарь и гроб Святого Казимира, который, будучи сделан из чистого серебра, весил 3000 фунтов. В отысканной мною рукописи[87] жалуются также на россиян, что они, опустошив Вильну, забрали там великие сокровища и отослали множество пленников обоего пола в Москву.
Дания и Австрия, опасаясь быстрых успехов шведского короля, умели склонить царя Алексея Михайловича поднять против него оружие. Далее увидим мы, какие печальные последствия имела война сия и какими утонченными мерами вовлекли российского монарха в сие гибельное предприятие.
Надобно полагать, что шведскому королю известны были намерения помянутых кабинетов, ибо он отправил в Москву государственного советника Биельке, генерал-майора Эссена, посольского советника Филиппа Крюзенштерна, поручив им упросить царя Алексея Михайловича, чтоб он не восставал против Швеции. Но король опоздал, ибо, как Кельх говорит, иезуит Аллегретти и патриарх Никон решили, что быть войне, а посему и было шведское посольство принято весьма худо и даже впоследствии задержано.
В то время, когда король Карл X, взяв Краков, гордился своими победами, получил он неприятное известие, что россияне идут против него и, взяв Орешек и Ниеншанц, подошли к Нарве.
По согласному показанию иностранных писателей и собственным нашим актам видно[88], что царь Алексей Михайлович, вступив со значительными силами в Лифляндию, взял 30 июля Динабург, а 14 августа – Кокенгузен и, поставив в последнем церковь во имя святого царевича Димитрия, приказал именовать оный впредь Димитриевым и определил наместником новопокоренной страны сей Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина, которого хотя и бранят в немецких летописях, но в то же время признают весьма умным и хитрым человеком.
См. прил. XV.
См. Кельх, Гадебуш. Ключ к Ништатскому миру. Нюрнберг. 1722; Полное собрание законов Российской империи. Т. I. Указы № 185,189. С. 592, 402.
