style="font-size:15px;"> – Оливер.
– Что ты хочешь, Оливер?
– Открой, отец.
– Зачем тебе, Оливер?
– А почему ты не хочешь открыть, отец?
Клаэс помолчал с минуту, тяжело дыша, потом заговорил:
– Я не хочу тебя видеть, Оливер.
– Как же не хочешь ты меня видеть, отец, раз ты должен меня выслушать?
Тут Оливер услышал короткое, дикое всхлипывание. Минуту спустя он сказал еще тише:
– Разве тебе легче меня не видеть, отец?
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – отвечал тот глухо, как если бы его рот зажимала рука, – но, во всяком случае, я не хочу тебя видеть, Оливер!
Прижавшись лицом к шероховатым доскам, сын простонал:
– Мне надо уходить отсюда, отец.
– Почему, Оливер?
– Я знаю, где лежит Розье и как она выглядит.
После этого наступила такая тишина, что Оливер слышал биение своих висков о дерево. Потом Клаэс зашептал:
– Да, ты должен уйти, Оливер.
В ответ Оливер тихо спросил:
– Это все, отец?
– Я тебя любил и все еще люблю, Оливер, сын мой.
Оливер упал на колени и вонзил ногти в пол:
– Отец, а завтра ты еще будешь меня любить?
Голос Клаэса прозвучал свободнее, страх оставлял его:
– Мертвые не любят, Оливер.
Мальчик подергал запор и мучительно застонал:
– Я хочу видеть тебя еще раз, отец, я хочу тебе что-то сказать, отец, что-то, что я знаю и чего ты не знаешь.
Клаэс перебил его ясным, спокойным голосом:
– Ты меня не должен больше видеть, Оливер, и не должен ничего мне говорить. Ты должен презирать людей, как я их презираю, но ты не должен обожать себя, ибо ты не Дьявол, а всего лишь бедный человек; ведь и я не люблю себя, ибо я тоже бедный человек. Ты имеешь право причинять людям боль, так как этим ты и себе делаешь больно. Вскоре ты узнаешь, что боль стоит рядом с радостью, а может быть, ты это уже узнал, Оливер. А теперь иди!
Когда Оливер был уже на дороге между Тильтом и Гентом и наступило утро, в доме раздался вопль Элизы, нашедшей удавленника.
Оливер поспешил покинуть Гент, прежде чем слух о деревенском происшествии достиг города. Уже в полдень нашел он одного льежского торговца оружием, ехавшего в собственной повозке в Брюгге и выразившего согласие за плату взять с собой мальчика.
В Брюгге Оливеру не долго пришлось расспрашивать о Луизе. Хозяин гостиницы, у которого год назад он стоял с сестрой, оставив ее потом в полное обладание богатому тучному старику суконщику, стал насмешливо разглядывать тщедушного юнца; потом трактирщик иронически спросил, есть ли у Оливера возможности подступиться к этой даме – а возможности потребуются в двойном смысле (тут хозяин грубо засмеялся), потому что-де она одновременно и самая пылкая, и самая дорогая куртизанка во всем городе. Оливер засмеялся
