танцевала так естественно и так непринужденно, будто ей это давалось легче легкого. У нее не сводило нутро. Она не боялась забыть все шаги. Станцевать, как она, невозможно. Сколько я ни старалась, сколько ни повторяла ее движения перед зеркалом – все напрасно.
В ней была искра. Я никогда не видела ничего подобного. И, думается мне, вряд ли увижу.
Если бы мы танцевали в паре, все зрители не сводили бы глаз с нее, восхищались ею, кидали бы ей букеты. Она бы затмила меня, отодвинула на второй план.
Да, все было бы иначе.
Я выбегаю на сцену, цокот пуантов по деревянной сцене эхом отдается в ушах. Во мне звучит голос Ори. Она напутствует меня.
«Дыши глубже, Ви. Соберись. Ты им покажешь».
Она все время твердила что-то подобное.
Темнота резко взмывает ввысь, и я лечу вместе с ней. Вытягиваюсь, совсем как Ори, она ведь была выше всего на пару дюймов. Может, я теперь даже выше нее. Она умерла, а я выросла. Балансирую на одной ноге на кончиках пальцев. Внутри ни дрожи, ни трепета. На меня направлен луч прожектора. Ощущаю исходящее от него тепло. Становится жарко.
Интересно, как я смотрюсь из зала. Что думают обо мне, что испытывают те незнакомцы, которые видят меня на сцене, понятия не имея, кто я такая.
Впрочем, я и так скажу. Даже без зеркала. Я рождена для сцены. На мне новые пуанты. Сегодня утром сунула их по одному в дверную щель и разбила, чтобы только носок оставался твердым. Мама пришила к ним ленты тонкими, почти невидимыми стежками. Мои волосы собраны в тугой пучок, намертво заколоты шпильками. Пачка топорщится вокруг талии. Ткань с виду мягкая и воздушная, но на самом деле о складки можно порезаться. Я с ног до головы одета в белое. Так мне захотелось.
Зрители захвачены танцем. Моим танцем, не танцем Ори. Они неотрывно следят за взмахами ног, за плавными движениями рук, изящным поворотом головы. Я удерживаю вес, стоя на пальцах одной ноги. Из-за кулис на меня жадно таращится дюжина соперниц. Как же им хочется, чтобы я упала!.. Не упаду.
Музыка нарастает. Малейшее из движений я репетировала перед зеркалом часами. Пусть у меня все получается не так легко и беззаботно, как вышло бы у Ори, но каждое из па отточено до совершенства, и это впечатляет. Я не допускаю ни единой ошибки. В зале не слышно, как постукивают пуанты, соприкасаясь с полом после каждого стремительного пируэта. Пусть это останется тайной артистки. Зрителям нужен безупречный танец.
Глубоко под кожей у меня запрятана другая тайна. Кое-что, о чем я никому не расскажу. О чем знала только Ори. Внутри меня скрыто уродство. Выцарапанные глаза и кровь, заливающая ее шею, ее руки, ее лицо. Порой мне кажется, что и у меня на лице кровь. Слышен стук – но то стучат не мои девственные пуанты, касающиеся сцены впервые за свою короткую жизнь. У меня в голове звуки бегства.
Со стороны кажется, что я танцую. На самом деле я далеко отсюда. Я стою в том туннеле под деревьями, кричу и размахиваю руками. Грязь, грязь повсюду. Камни,
