тетя Ида. – Это сыр вроде того, что делал дядя Хенрик. Он очень популярен у лыжников. Они берут головки такого сыра с собой на склоны, чтобы поддерживать свои силы. Конкретно этот сыр не такой вкусный, как Хенрикова «Золотая медаль», но все равно это норфежский деликатес. Это сладкий козий сыр. Вкус немного напоминает карамель. Или даже шоколад. Дети едят его на завтрак, и взрослые его тоже едят. – Она говорила быстрее, чем обычно, как будто боялась тишины между словами.
Тетя Ида отрезала тонкие, как бумага, ломтики сыра каким-то забавным ножиком. Сэмюэль заметил, что ее рука дрожит. Ибсен очень внимательно наблюдал за происходящим. Создавалось впечатление, что он любит сыр больше всего на свете. Даже больше мяса. Не то чтобы ему когда-нибудь давали попробовать сыр. Ему приходилось довольствоваться его ароматом, который дразнил его ноздри и заставлял его капать слюной на ковер.
– Фидишь эту ручку? – спросила тетя Ида Марту, не ожидая ответа. – Она сделана из оленьего рога.
Сэмюэль вздохнул, вспомнив хюльдр:
– И кого это волнует?
Тетя Ида решила проигнорировать угрюмое выражение лица, которым сопровождался этот вопрос.
– Ну, – заметила она, – думаю, что оленя это волновало очень сильно.
Она улыбнулась, как будто удачно пошутила, но в глазах ее таился страх.
– Я не люблю козий сыр, – сказал Сэмюэль. – Я люблю коровий сыр.
Трясущимися руками тетя Ида положила пять тонких ломтиков «Гейтоста» на тарелку, добавив туда немного хлебцев.
– Что ж, молодой человек, в этой части Норфегии люди держат коз, а не коров.
Она положила Марте такое же количество сыра и хлебцев, и Сэмюэль смотрел, как сестра начала есть, не выказывая никаких признаков недовольства или энтузиазма. Потом он взглянул через окно гостиной на пустое поле, покрытое травой, которое простиралось перед лесом, и подумал о хюльдрах, поймавших маленькое существо. Его пробрала дрожь.
Сэмюэль отогнал от себя страх и подхватил с тарелки ломтик коричневого сыра и хлебец.
Если бы в те пять минут, за которые Сэмюэль расправился со своим завтраком, в комнате появился гость, он был бы введен в заблуждение, решив, что этот внезапно притихший молодой человек был самым послушным двенадцатилетним мальчиком на свете.
Однако если бы у гостя было острое зрение – более острое, чем у тети Иды, – он бы заметил, что Сэмюэль ест только хлебцы.
Перед тем как откусить первый кусок, он встряхнул рукой. Сыр при этом упал ему на колени. И затем он мог складывать упавшие ломтики в карман рукой, которую он незаметно держал под столом. Он улыбался, зная, что нарушает пятое тетино правило.
И затем, сразу после завтрака, Сэмюэль решил нарушить еще одно правило тети Иды.
– Я собираюсь залезть на чердак, – сказал он сестре, когда они сидели на кроватях в своей спальне.
Марта отрицательно затрясла головой.
– Да, – подтвердил Сэмюэль. –
