тех кругов населения края, выразителем коих генерал Лоде является, и что следует немедленно сделать необходимые представления, ибо разместить в Финляндии около 60 тысяч добровольцев будет весьма трудно, так как и сейчас казармы не вмещают в себя войсковые части, и приходится прибегать к отводу помещений от городов, занимая помещения учебных заведений, что, конечно, отражается на нормальном течении учебной жизни. Вопрос этот технический будет настолько серьезен, что его нужно сначала разработать. Ясно, что невозможно сразу отправить в Россию такое количество людей, нужно открытие в крае приемных, сборных и питательных пунктов, необходимо, наконец, назначение врачей и пр. Лоде согласился с приведенными доводами и просил разрешения переговорить о технической стороне этого вопроса с видными деятелями края и тогда явиться для продолжения разговора.
Продолжение разговора не замедлило последовать, причем после первых фраз выяснилось, что генерал Лоде имел в виду не прием финляндцев в русскую армию добровольцами, а восстановление упраздненных войск. На это комендант возразил, что этот вопрос не входит в круг его полномочий, и предложил обратиться в штаб войск. Начальником штаба уже был генерального штаба полковник Изергин, который, заслушав генерала Лоде, заявил ему, что по этому делу ему надлежит прежде всего обратиться к финляндскому генерал-губернатору, через которого это дело только и может быть возбуждено как через главного начальника края.
– То есть это значит обратиться к генералу Зейну? – перебивая полковника Изергина, спросил генерал Лоде.
– Да, через него.
– В таком случае те круги, которые меня уполномочили на ведение беседы с вами, просили заявить, что происходившие переговоры они просят считать недействительными, так как считают для себя совершенно неприемлемым всякое касательство к этому делу генерал-лейтенанта Зейна.
Таким образом, когда отпали попытки восстановить упраздненные финские войска, активисты решили обратиться за помощью к Швеции в виде разрешения посылать туда добровольцев для обучения военному делу, но последняя категорически отказалась даже разговаривать на эту тему.
Тогда руководители активного движения решили направить наиболее непримиримую молодежь в германскую армию. Кому эта мысль явилась впервые, мы не знаем, но можем предположить, что она пришла от активистов, находящихся за границей. Небольшая группа людей, принадлежавших к составу Императорского Александровского университета в Гельсингфорсе, которую выбрали старейшины движения в инициативе зарождавшегося дела, собрались поздней осенью 1914 года в доме студенческой корпорации «Остроботния»[1], где под влиянием убеждения более старших по возрасту товарищей решила, что единственным способом уничтожить зависимость Финляндии от империи является обращение за помощью к Германии. Мысль эта была наиболее ярко выражена магистром Вяйне Кокко, а на организационном
20 ноября 1914 г.
