врачи, скрыв её от глаз. Тут же, на берегу, развернули полевую реанимацию. Денис топтался поодаль, хлюпая мокрыми кроссовками и коченея от холодного ветра. Но уходить не собирался: ждал дальнейших событий.
Сегодня ведь четвёртое апреля, и что-то должно произойти. А может, уже произошло. Только вот плохое или хорошее, до сих пор оставалось неясным.
Четвёртое апреля только начиналось.
2. Номер два. Вика
Воскресенье, 4-е апреля, 06:45
Ну вот. Опять Тимошину придётся объясняться перед отцом из-за ссадин на руке, опухшего глаза и синяков. Хотя о том, где сын пропадает каждую неделю в ночь с субботы на воскресенье, Павел Иннокентьевич перестал спрашивать месяца три назад (смирился). А вот Денискины «боевые травмы» не дают ему покоя до сих пор.
Чтобы как-то успокаивать отца, приходилось каждый раз выдумывать: то Денис поскользнулся на ступенях у подъезда, то ему пальцы дверью автобуса прищемило, то свалился на физкультуре или на волейболе. Запас объяснений постоянно пополнялся всё новыми душещипательными историями. Павел Иннокентьевич, вероятно, корил себя, что вырастил на редкость неуклюжего сына.
В придачу Денис с тренировок возвращался в таком виде, будто барахтался в яме на полигоне мусорных отходов: встрёпанные чёрные волосы покрыты слоем пыли, лицо измазано, как у киношного Рэмбо, джинсы и куртка заляпаны маслянистыми пятнами и землёй, а футболка мокрая от пота, хоть выжимай. Хорошо, что его умопомрачительный облик по утрам лицезрели лишь сонные дворники.
Вика проводила взглядом отъезжающий автобус, воткнула наушник в ухо и направилась в сторону дома. Любимая рок-группа пела о свободе, но на сей раз не вызывала в душе отклика. На Вику давили равнодушно-презрительные взгляды прохожих: вид у неё был далёк от общепринятого. Хоть на дворе и стоял апрель, пришлось нацепить на себя видавший виды толстый свитер и потрёпанную долгой жизнью шапку. Вытянутые на коленках джинсы тоже не придавали Вике ухоженный вид. И чёрт с ними! Нет, не с джинсами. С прохожими.
Она ненавидела прохожих – полупрозрачные безликие фигуры. Да и вообще всех людей вокруг. Вика отлично знала: толпа не любит одиночек. Толпа в своём большинстве признает людей, подражающих друг другу. Даже те, кто якобы отличается от толпы, делают это группами, сектами, клубами по интересам. Иначе нельзя. Если ты дружишь со всеми и не делишь людей на категории, тебя называют лицемером, ну а если не дружишь ни с кем – сумасшедшим.
Вика поправила рюкзак на плече. Поскорей бы укрыться дома, в своей уютной маленькой комнате. Подумать, почитать, порыться в интернете, поглазеть в окно, сидя в шерстяных носках на широком подоконнике. Ещё бы кота… но кота у Вики не было. Вместо него имелся единственный друг Денис. И если бы котом был он, то непременно сплошного чёрного окраса, с надменными бледно-голубыми глазами, грациозный и беспечный.
Зайдя в тускло освещённый подъезд, Вика не стала вызывать лифт и, громко
