составили четыре человека. Еще семь были ранены. Йоко укусили за плечо, и он три недели валялся в больнице с подозрением на заражение, но единственный недуг, которым он страдал, была скука. На нижних уровнях нашли двух чудом выживших лаборантов, которых трое суток пытали допросами члены Охраны Правопорядка, выясняя, что там произошло, но они ничего толком не смогли сказать и их отправили с миром на тихие должности, приказав не раскрывать рта. Их дальнейшая судьба мне неизвестна
– А твоя девочка? Она тоже ничего не знала? Хотя, судя по аудиальным эффектам…
– Тут все интереснее – на этих словах Сергей чуть оживился и, отхлебнув из бокала, продолжил – во-первых, ее зовут Виктория. Она рассказала Правопорядку, что в этих лабораториях производились эксперименты не только над биологическими материалами, но и параллельно над людьми. Частично персонал туда отбирался из тех кандидатов, которые физиологически имели какие-то необычные склонности. В частности у нее имелись какие-то изменения в мозговой деятельности. Мотивировали это изучением вредного влияния современной окружающей среды на человека. На самом же деле, там пытались создать оружие. И что-то вдруг пошло не так, а что именно, она не знала. Больше вытянуть из нее ничего не удалось.
– А как же голоса в твоей голове? – спросил, закуривая сигарету, Дмитрий – я так понимаю, она знала больше, чем говорила? Ну или, как минимум, умела.
– Не перебивай – сердито посмотрел на него Сергей – ты, как и раньше, бежишь впереди паровоза.
– А тебя, как и раньше это бесит – усмехнулся Дима. Сергей вкинул на него сердитые глаза – да молчу, молчу, рассказывай.
– Спасибо нижайшее – саркастично сказал Сергей – После того, как нас провели через утомительные профилактические процедуры длиной в две недели, я пришел к ней. Просто домой. Узнал адрес через свою базу и нагрянул без приглашения. Все эти дни я иногда слышал ее голос в своей голове, который говорил об абсолютно повседневных вещах: что надеть, куда пойти, разговоры с людьми… Это беспокоило, и я пришел к ней за ответами. А она ждала меня, показав это тем, что открыла дверь прежде, чем я позвонил.
У нее была небольшая уютная квартирка в бежевых тонах. Она сразу проводила меня на кухню, где уже стоял только что сваренный натуральный зерновой кофе. На мой вопросительный взгляд она просто сказала, что знает, что мне это нравиться. Мы сели друг напротив друга. Она выглядела уставшей после всего перенесенного, но это не скрывало то, что она была весьма привлекательной: ладная спортивная фигура, красивое аристократичное лицо, обрамленное практически белыми, длиной до плеч волосами. Но как я уже сказал, главным были глаза: при свете нашего тусклого солнца в окно они были ярко-голубыми, пронизывающими до самого нутра.
Глядя в эти глаза, я задал мучавший меня все эти дни вопрос: что случилось между нами там, в бункере? В ответ она пожала плечами, сказав, что не знает этого
