ответил побледневший Зельц.
– Ясно. Ну, идите открывать, что вы сидите?
– Да, да, конечно.
Когда Зельц открыл дверь, на пороге он увидел довольно внушительных размеров полицейского. Огромного жирного полицейского, с пистолетом на боку, в зимней шинели, с орлом на кивере.
– Что случилось, герр полицейский? – улыбнулся заискивающе Зельц.
– Почему так громко? – спросил полицейский. – Соседи жалуются.
– Извините, простите, пожалуйста, случайно так получилось, это граммофон, я не ту кнопку нажал…
– Что значит, не на ту кнопку?! – заорал полицейский. – Вы нарушаете покой, понятно?
– Простите, пожалуйста.
– Если каждая свинья будет включать по ночам свои граммофоны, тут будет не город, а бордель. Ясно?
– Извините еще раз, – Зельц прижал руки к груди. – Я искренне раскаиваюсь, больше не повторится.
– Конечно, не повторится! Вот заберу тебя сейчас на пару дней в кутузку для выяснения личности – и тогда точно не повторится. А сюда беженцев поселим. Хочешь?
– Нет, пожалуйста…
– Ты что, против того, чтобы поддержать свою страну? Война идет, а ты, тыловая крыса, даже беженцев не хочешь взять!
– Я, понимаете, я стенографист в имперской канцелярии…
– Да по мне хоть в христовой канцелярии: один черт, ты – тыловая сволочь.
– Понимаете, мне нужно сосредоточиться. Это не дом, это часть моей работы, я здесь переписываю речи наших вождей: Гитлера, Бормана, Геббельса, наконец.
Полицейский насупился. Кажется, он не верил, что этот сморчок имеет что-то общее с лидерами национал-социалистов.
– Хрень собачья, – сказал он. – Дом – это дом, а работа – это работа. Понял?
– Простите, пожалуйста, да, – мелко закивал Зельц, протягивая ему двадцать марок.
– Ладно, прощаю на этот раз, – сказал полицейский, засовывая деньги в карман. – Считай, что легко отделался. Но в следующий раз – ты меня знаешь, – полицейский кивнул на пистолет на боку. – Война идет!
– Да, да.
Вдруг что-то хлопнуло в гостиной. Полицейский насторожился.
– Ты что, не один, что ли?! – удивился он. – Кто там?
– Ээээ… – Зельц растерянно обернулся.
– Что там такое? – раздался из гостиной надменный голос Шнайдера.
– А ну-ка, – полицейский отодвинул Зельца и вошел в дом.
Медленным тяжелым шагом подошел он к Шнайдеру и громовым голосом вопросил:
– Ты кто?!
– Герр Шнайдер.
– А ты кто? – полицейский повернулся к Кэт.
– Кэт Хоффнунг.
– Документы, оба!
Шнайдер предъявил удостоверение полковника СС.
– Достаточно? – спросил он едко.
– Это еще чего? – пробурчал полицейский. – Это еще… И вообще… – добавил он неуверенно.
– Представьтесь,
