в ванную, чтобы могла хотя бы умыться, перед тем, как лечь в постель. В коридоре придерживал за талию и под локоть, в саму ванную комнату за мной не вошел, а остался за порогом, услыхав мои заверения, что ничего со мной плохого уже больше не случится. Вернувшись назад в спальню, замешкалась, было, завозилась при входе, а как повернулась, обнаружила его уже в кровати. Он хмуро посмотрел на мою согнутую от боли и слабости фигуру и кивнул на место рядом с собой.
– Ложись. Пока болеешь не трону.
Делать было нечего, пришлось подчиниться. Я забралась под одеяло, пристроившись с самого края, стараясь быть от него как можно дальше. Долго лежала без сна. Боялась пошевелиться и даже лишний раз вздохнуть, чтобы не привлекать к себе его внимания. А когда заснула, скорее всего, начала метаться и бредить. Потому что, проснувшись, обнаружила на своем лбу мокрое полотенце и сидящего рядом со мной Вячеслава.
– Что там у вас? – заглянул в приоткрытую дверь Виктор.
– Выходит, что не притворялась и приложилась действительно здорово.
– Что это значит? Заигралась? Или и, правда…
– Черт ее знает… С ней никогда ничего не понять. Но вряд ли сейчас притворяется.
– Но это просто не может быть! – зловещим шепотом выразил свое крайнее изумление патлатый. – Чтобы Маринка и не могла увернуться от удара?! Или взяла и поддалась?!! Ну, не знаю!..
Мне было не до них и не до их разговоров. Но, все же, подумала, что какие же они придурки, если считают, что я добровольно рухнула с платформы, да еще нарочно приложилась головой. Потом мне сделалось легче, вроде как дурнота и головокружение немного улеглись, и тогда сразу же заснула.
– Дорогуша! Ты как? – снова заглянул в комнату Виктор.
– Плохо! – огрызнулась в ответ.
– Угу! Значит, нормально. – Кивнул, сам с собой соглашаясь, и убрался из дверного проема.
И так получилось, что то утро для меня началось с его пакостной физиономии. Я осмотрелась и смогла заметить, что Вячеслава рядом нет. Уже стало легче. Но радоваться по-прежнему было нечему. Понаблюдала стены комнаты, рассмотрела шкаф-купе, кресло в углу, небольшой комод, дальше шло окно, зашторенное милой тюлевой занавеской, а справа от него стол с зеркалом, уставленный всякой дамской всячиной. Очень было похоже, что Вячеслав, и правда, имел жену, а в настоящий момент ее утратил. Вон даже и халатик ее сейчас был накинут на спинку кровати, словно только недавно она его туда положила. Все так. Только я-то здесь причем?
Мне стало так горько, так невыносимо тоскливо, что этот, то ли сон, то ли бред со мной продолжался, что захотелось зареветь в голос, и выть не переставая, пока снова не оказалась бы дома или, хотя бы, в родном городе. Тут я еще вспомнила, что и нахожусь неизвестно где, в каком месте, а не в родной Москве, и это меня доконало. Я не выдержала осмысливания чудовищных неприятностей и начала всхлипывать.
– Эй! Ты там что? – тут же раздалось
