из лучшей булгарской кожи и отороченную бобром шапку с атласным верхом. А всё не то. Не по заслугам вроде. Скупо как-то.
Вот тут и осенило старого сокольничего. Пробежала по его губам довольная улыбка. Убежал куда то по его слову расторопный слуга с дарёной шапкой и сразу вернулся. После чего эмир протянул её юноше со словами:
– А ещё жалую тебя шапкой. Помни Урук-Тимура.
Только шапка едва не выпала из рук Илгизара. До самых краёв с верхом была она насыпана серебряными монетами. Такие времена! Даже славный старый воин вынужден признать, что эти никчёмные кружочки ценятся не меньше, чем добрый конь или булатная сабля. А может уже и больше.
Нищему шакирду эта шапка серебра позволила уйти с ханских казённых хлебов на свои собственные. Даже ремеслом обзавелся – стал на базаре бумаги переписывать. При такой жизни разве дорогой халат убережёшь?
Теперь юноша неторопливо ворковал о чём-то с Юксудыр. Не надеясь на его сообразительность, Злат решил всё-таки встрять, будто между делом. Правда сделал он это, когда девушка уже покончила с шитьём и собралась уходить.
– Она мохшинская?
Сам Илгизар был из Мохши, города надёжно укрытого от степи дремучими лесами. Возле самой Руси. Там после прихода к власти несколько лет отсиживался сам хан Узбек, пока его не выманили, наконец в Сарай. Совсем почти столицей сделался. Теперь всё в прошлом. Живёт посреди своих лесов былыми воспоминаниями. Однако судьба переменчива. Кто знает куда задуют капризные ветры истории? Хан Тохта больше к Укеку благоволил. Сам Узбек теперь новую столицу строит.
– Из Булгара она. Из-за реки. С лесов.
С лесов! Как будто Мохши в степи. Только в тех краях уж так повелось: всё что на правом берегу великой реки, которую обычно так просто и именуют на тюркский манер Итиль, это горы. Что по левому берегу – леса.
Между тем Илгизар весело продолжал:
– Я было тоже сначала подумал, что с наших краёв. По хвостам. Их у нас только мордовки носят. Пулай называются. А вот имя не наше. Такие имена за рекой в ходу.
– Говорит-то по вашему?
– Похоже. У нас там в лесах народ перемешан. Однако друг друга понимаем.
– Ну, а хвосты эти самые, пулаи которые, за рекой не носят?
– Чего не знаю, того не знаю, не бывал за Итилём.
Злат нехотя натянул сапоги и пересел к столу. Видно толку от помощника, как от козла молока.
Илгизар, видно, почуял эту мысль, потому что поспешно добавил:
– Сирота она. Последние годы уже на горах жила. У мордовской родни. Сюда только по весне приехала.
Понятно теперь почему мордовские хвосты носит.
– Послушай, красавица, твой хозяин говорит, что ты можешь подкову согнуть. Врёт?
Девушка усмехнулась и взяла со стола холщовый лоскут, который принесла с рукоделием. Медленно сложила
