на окнах, но я не понял, для чего они.
– Постой, ты что, не знал, для чего нужен компостер?
– Нет. Откуда мне было знать? Я в трамвай попал первый раз в жизни.
– Что, никогда не ездил на трамвае? – Я даже остановился.
– Нет, – сказал он. – До этого случая – никогда.
– А на троллейбусе?
– Нет. Раза три на метро в детстве, когда с пацанами убегали с уроков, и все. В доме всегда был специальный шофер, который возил меня всюду, начиная с детского сада. Отец так решил.
«Ни фига себе, поколеньице подрастает», – подумал я.
– Ну-ну, и что дальше?
– Пришел контролер.
– И это оказалась Марина!
– Нет. Это был небритый дядька с плохим запахом изо рта.
– А Марина?
– Она стояла сзади и сунула мне в руку свой проездной. А он ее тут же оштрафовал.
– «Есть женщины в русских селеньях…» Чего же она обратно свой проездной не взяла?
– Я не знал, как его передать.
– Застеснялся, – усмехнулся я. – Подставил девочку.
– Я потом ей деньги отдал, – сказал Сергей.
– Снова убежал от охраны и привез ей долг?
– Нет. – Он покачал головой. – После случая с трамваем от них уже трудно было убежать. Почти никогда не получалось. Только один раз, уже потом. А тогда меня привезли в Кузьминки, и я будто бы пошел в «Будапешт».
– Интересно, зачем?
– Мало ли. Им все знать не положено.
– И долго так продолжалось?
– Два месяца.
– Понятно… А потом вдруг я подвернулся. Так, что ли?
Он посмотрел мне в лицо и ничего не ответил.
«Ну и пошел ты! – подумал я, неожиданно разозлившись. – Тоже мне, крышу себе подыскал. Привык уже, что папа ему людей покупает».
В это время мы подошли к его дому.
– В общем, сегодня сделаем выходной, – сказал я. – А завтра с утра я к тебе заеду.
– Ты же хотел остаться.
– Это ты хотел.
– Но ты же сказал…
– Мало ли что я сказал. Тебе, может, тоже все знать не положено.
Я развернулся и пошел обратно за своим джипом. Дойдя до перекрестка, я посмотрел назад. Сергей все еще стоял там, где я его оставил.
Спать пришлось ложиться на голодный желудок. Поэтому, наверное, приснилась всякая дрянь. Сначала какой-то пароход на коньках, затем дикие лошади, потом почему-то Пушкин, а после него дуэль и стрельба. Потом я ехал на поезде туда, где родился, но мне было страшно оттого, что я не знал, на какой станции надо сходить. В итоге вокруг оказалось море высокой травы, из-за которой ни черта не было видно, и я бежал, задыхаясь, по узкой тропинке, а длинные стебли хлестали меня по лицу. Вдруг из этой зеленой чащи высунулась чья-то рука и схватила меня за горло. Я хотел закричать, но даже просто вздохнуть и то было невозможно. Из травы показалось темное лицо. «Собирайся, – сказало оно. – Мы пришли за тобой». – «Я не хочу!» – подумал
