спрашивать об этом», «ответ слишком большой, чтобы понять его сразу» или иногда «лучше не отвечать».
– Основной вопрос состоит в следующем: «Если Создатель меня так любит (а в предыдущей главе мы говорили, что только Он и любит, остальному миру, по большому счету, нет дела до меня), тогда почему Он допускает именно мне такие большие скорби?» Этот вопрос, вернее, отсутствие ответа на него, многим не дает даже приступить к молитве, ведь молиться можно Тому, кому доверяешь, а здесь, пока этот вопрос внутри, доверия нет. Может быть, кто-то не осмеливается сформулировать этот вопрос или еще не дошел до необходимости это сделать, но вопрос все равно есть.
– Наша главная задача – обрести Бога в этой конкретной ситуации. Мы просим помощи у Бога там, где обычно царствуют медики, пилюли и психологические брошюры.
Давайте разделим условно людей на две категории: на тех, кто знал Бога до трагедии, и тех, кто не знал Его и знать не хотел до случившегося или теоретически принимал возможность Его бытия, но Он был им не нужен. Это две совершенно различные позиции. Допустим, с верующим человеком происходит трагедия. Какова его реакция? Ему больно точно так же, как неверующему, в этом смысле они совершенно не отличаются друг от друга, степень боли от веры мало зависит, хотя вера и может действовать как обезболивающее. Но у человека есть личная позиция по отношению к боли: он по совести заставляет себя покориться беде, ищет свою вину, и совесть властна заставить его вспомнить какие-то свои ошибки, может быть, приведшие к случившемуся. Однако вскоре он понимает, что этого недостаточно, все попытки ума уловить причинно-следственные связи не исчерпывают вопроса. И он тогда приходит к мысли, что есть какая-то тайна в происшедшем. И тайна эта состоялась не без участия Бога, для чего-то и зачем-то это нужно. «Вот я страдаю, ну что ж…» – и человек замолкает в тишине, замолкает в таком благоговении, на какое способен, заставляет себя замолчать перед лицом Божиим. Да, он заставляет себя смириться, но смириться не как схваченный преступник, посаженный в тюрьму, который беснуется, бегая по камере, и ищет способы уйти от наказания. Смирение, в правильном понимании, – это очень активное состояние. В слове «смирение» корень «мир». То есть нужно найти мир в той ситуации, в том состоянии, в котором ты сейчас находишься, по-доброму примирится с результатами: «Буду пить эту чашу, буду пить». Принять это, как горькое лекарство.
Неверующий человек реагирует совершенно по-другому. Он тоже чувствует «сверло», которое прошло сквозь его сердце. Но упреки к Богу и вопросы к Нему невозможны со стороны того, кто о Боге до сегодняшнего дня даже не задумывался. Однако он может найти Бога в страдании:
«Ах вот Ты какой, вот что происходит, вот еще что бывает в жизни?!» И отсюда может начаться целая цепь размышлений и выводов.
Но если человек говорит: «Да я и раньше Тебе не молился, а теперь вообще молиться не буду, раз Ты такое вытворяешь со мной!» –
