араратского винограда я в жизни не ела. Особенно сладкий мелкий такой, черный кишмиш, без косточек, из которого делают изюм.
Во вторник я поступила в больницу, в среду уже получила первую капельницу, в четверг, после отбоя, к нам постучался тот грузин с большим куском торта «Наполеона».
– Это вам. Кушайте, на здоровье.
И ушел.
Может он не такой уже и страшный?
Следующим днем мы играли в карты, а Вова с братом в стороне играли в нарды. Понятно было, что они пытаются один одного надурить. Вова то на армянском языке, то на русском кричал:
– Ну что? Булка?! Иди, пока почитай газетку. – И отмахивался от Карена рукой.
Через несколько секунд наоборот:
– Дайте мне газетку, я почитаю, пока он будет думать.
Вова игрока старался надурить, потому, что проиграть ему не позволяла гордость.
Карен подпрыгнул с кресла и закричал, что Вова его, в общем, обманывает. Тот в ответ вызверился на армянском языке и закончил:
– Моменто море! Момент – и в море.
Повернулся ко мне:
– Да, Саша?
И улыбнулся.
В пятницу, кроме нас с Алиной, всем ставили по последней капельнице в этом месяце. И были готовы первые результаты анализов. У кого-то нашли только СПИД, у кого-то и СПИД и гепатит. У третьих, по паре гепатитов. А у брата Сережи так и вовсе гепатит «D». Они с братом героину предпочитали эфедрин, наверно и гепатит этот оттуда.
Вечером прилетела пара из России. У них только в пятницу был самолет. Лена и Алексей.
Мы с Димой играли в холле в карты, когда мимо прошла лена. Дима проводил ее взглядом:
– Нет, слишком худая.
И высокая.… Куда мне до нее?
В субботу из больных осталась только половина. В воскресенье должна была прилететь следующая группа пациентов.
Некоторые больные оставались в Ереване на эти три недели, ездили отдохнуть на озеро Севан. А кое-кто оставался в больнице, если не было возможности ту – сюда летать, и они договорились с Геворкяном.
Вова и Карен собирались ехать к родственникам в Грузию.
Все армяне на половину грузины, как и все украинцы на половину русские. И такое же отношение. Армяне – это единственная нация на Кавказе, которая не воюет. И от этого считается не достойной.
Кстати, из Иркутска был еще один парень. Его звали так же Андрей. Как и Алининого. Так этот Андрей заболел здесь гепатитом. Его цвет стал желтым. Его лечили дорогими немецкими препаратами. Между прочим, Геворкян говорил, что гепатит вылечить намного (!) труднее, чем СПИД.
В воскресенье с утра поварихи ходили и качали головами. Ждали москвичей. Одна подошла ко мне и пожаловалась:
– Опять колоться будут!
Те не боялись, даже, провозить героин через границу.
– Там, Саша, даже такая есть которую материнских прав лишили…
один из охранников смотрел в окно. Когда он увидел, как перед воротами остановилось такси и из него вышли москвичи,
