разницу?
– Конечно, чую, – мрачно сказал Фома. И с хитрецой добавил:
– А что, Ленин это прямо тебе сказал?
– Прямо мне. Ну, и другим товарищам, которые его слушали…
– Во как?! – Фома явно удивился. – Это как же возможно?!
Буцанов похлопал его по плечу.
– Очень просто! Товарищ Семенов был делегатом Восьмого съезда РКПб! Он товарища Ленина и товарища Троцкого вот так, как тебя, видел! Может, даже, ручкался с ними!
Семенов покачал головой.
– Ручкаться не ручкался, врать не буду – повода не было. Но вожди у нас народные, потому народной массы не чурались, в самую гущу делегатов выходили, говорили доверительно, на вопросы отвечали. Так что мог я до каждого рукой дотронуться! И они с трибуны про меня говорили…
Фома недоверчиво крякнул.
– Что, прям по фамилии называли?
– Ну, не по фамилии… У них в головах мысли о трудовом народе всей земли, о мировой революции – разве запомнят еще мою фамилию? По-другому говорили: дескать, на съезд прибыли товарищи прямо с фронтов гражданской войны, многие за героическую борьбу с контрреволюцией награждены орденами… А это как раз про меня!
– Так ты, Иван Мокич, выходит, не простой красный командир, – Фома с облегчением вздохнул. – Хорошо, что ты меня из кулаков выключил и в середняки перевел. И спасибо товарищу Ленину, что он на середняков зла не держит. Только выходит, если хорошие урожаи снять удастся, и я опять на ноги встану – коровку заведу, лошадок, то снова кулаком окажусь? Выходит, лучше так и ходить в бедняках?
Буцанов с досадой махнул рукой.
– Ну, что за темнота и политическая отсталость! Кто ж тебе мешает богатеть? Только из единоличников выходи: организуй товарищество по обработке земли, пусть все богатеют! И тебе еще спасибо скажут!
– Оно конешно, – Фома поскучнел и прекратил разговор.
– Выпьем давайте, – предложил Семенов. – За всеобщее просвещение, политграмотность и приобщение к революции!
Фома опять отказался, а краскомы выпили, жадно закусили жесткой, пахнущей костром кониной.
– Ты не из староверов? – спросил комэск. – Почему не пьешь?
– А какой сейчас праздник? – ответил Фома вопросом на вопрос.
– А ты разве только по праздникам принимаешь?
– Конечно. В будни-то не до пьянки – работать надо. Да и вообще я самогонкой не увлекаюсь.
– Ну, ладно, твое дело… Только скажи, мил человек: вот вы нас испужались, в погреба попрятались, а мы все село кормим. Почему же вы Красную армию боитесь? Где ваша сознательность? Где классовое чутье?
Фома отвел взгляд в сторону.
– Красная армия – она же тоже разная бывает… Вот вы, вроде, хорошие: и не безобразите, и мирных людей кормите… А в Ореховке тоже красные, только там совсем другой коленкор… И баб сильничают, и мужиков стреляют, и грабят… Как нам разобраться – кто хороший, кто плохой? Вот всех и опасаемся!
