ом. Можно взять такси, увезти Лиду из духоты вокзала в хвойную свежесть сосновой рощи. Там он снимет с нее тонкий шелк платья…
– Проша, я так рада! – пробормотала Лида.
– Неужели это не сон?
– Не сон. – В ее голосе почему-то дрогнула грустная нотка.
– А вдруг это не ты? – Прохор выпустил девушку из объятий, посмотрел на нее и улыбнулся:
– Ты!
Лида у него самая красивая – эти волосы, эти глаза, эта ослепительная улыбка… А фигура!.. Друзья завидовали ему, не скрывая этого. Теперь завидовать будут еще больше. Лида дождалась его, доказала свою любовь и верность. Это дорогого стоит.
– А вдруг все-таки сон? – тоже улыбнулась она.
– Ты снилась мне каждую ночь, – мотнул он головой. – Я знаю, когда ты мне снишься, а когда нет.
– И как же я тебе снилась?
– Да вот так! Ты встречаешь меня на вокзале, я обнимаю тебя и веду… – Одной рукой Прохор взял сумку, другой – обнял Лиду за талию и кивком показал на здание вокзала.
– И куда ты собираешься меня вести?
– В нашу новую жизнь.
– Далеко, – невесело вздохнула она.
– Да, но мы уже давно в пути.
С Лидой Прохор познакомился за полгода до армии. Сначала влюбился, а потом познакомился. И она ответила ему взаимностью. Но в постель с ним легла перед самым расставанием. В ночь перед проводами он отвез ее на дачу, там все и случилось. А потом два года в армии. Но ведь это тоже движение вперед, к их счастливому будущему. Служба осталась в прошлом, и ничто теперь не помешает им сыграть свадьбу. А там и дети появятся. Все будет как у людей, даже лучше.
– Да уж, путь-дорожка, – снова вздохнула Лида.
– Путь-дорожка, – кивнул он, настороженно глянув на нее.
– Как бы дорожку кто-нибудь не перешел…
– Это ты о чем?
Что-то темнит она. Ходит вокруг да около, а в лоб сказать не решается.
– Уведи меня куда-нибудь поближе.
– Куда?
– Поехали просто к тебе, – тихо сказала она.
Прохор кивнул. Лида и сама очень соскучилась по нему и тоже хотела бы оказаться в дачном домике у реки. На это и намекала. А он о будущем заговорил – в то время когда ее больше волновало настоящее. Отсюда и околичности, которые он воспринял чуть ли не как дурное предзнаменование… Проще надо быть.
Смуглый кучерявый таксист на подержанной «Волге» с мятым крылом подрезал их у входа в здание.
– Куда едем, солдатик? – спросил он, скользнув черными маслеными глазками по Лиде.
И так вдруг Прохору захотелось заехать ему с ноги. Но нельзя. Он еще до армии всерьез увлекался единоборствами и давал обещание не распускать руки. К тому же он отдавал себе отчет, кто такая Лида. Ее красота – как магнит для мужских взглядов. На нее всегда будут смотреть. И к этому снова нужно привыкать.
Прохор сказал, куда ехать, таксист назвал цену, и они ударили по рукам. Лида загадочно улыбалась, наблюдая за ними.
Таксист открыл багажник, взял у Прохора сумку, положил ее туда и распахнул дверцу для Лиды.
– Эй, я не понял! – как гром среди ясного неба раздался мужской, но с истеричными нотками голос над самым ухом у Прохора. Лида дернулась, как будто ее пронзила молния.
Прохор резко развернулся и увидел худощавого, жилистого мужчину лет тридцати. Стильный летний пиджак, модные джинсы с брендовой бляхой на широком кожаном ремне. Ранние залысины, массивный лоб, маленькие глаза под литыми надбровьями, крепкий нос, тяжелый подбородок. Лицо не крупное, даже узкое, но кость крепкая, тяжелая. И ударопрочная. Надбровья сплошь из шрамов от рассечений, нос заметно деформирован от пропущенных ударов. И на ушах заметны следы от борцовских объятий. Тренированная шея, покатые плечи, сильные руки. Мужик, похоже, и боксом занимался, и борьбой. Но Прохору на это наплевать.
– Ты чего орешь, придурок? – спросил он.
– Кто придурок?! – уставился на него жилистый.
В его понимании придурком был сам Прохор, а тут на тебе – все наоборот.
– Так, всё, успокоились! – Лида взяла себя в руки и встала между ними.
– Да я-то спокоен, а что ты здесь делаешь? – не унимался жилистый.
– Лида, кто это такой? – спросил Прохор.
– Егор… – ответила она. И, немного подумав, на протяжном выдохе добавила: – Мой жених.
– Кто?!
– Ты чо, контуженный? Или в
