вздохнула, позволила уложить себя на кровать и закрыла глаза, из которых текли слезы…
Топор с размаха вошел в мертвую плоть и, с легкостью разрубив мясо и кость, вонзился в колоду. И снова взмах, и снова рубящий удар. И снова от голяшки отвалился аккуратный кусок.
Мясник разделывал свиную ногу со знанием дела. И делал это с удовольствием. Достаточно было посмотреть на него, чтобы понять это.
В армии Прохора учили убивать, однажды его заставили руками распотрошить живот мертвой свиньи, чтобы он смог преодолеть в себе брезгливость. Он справился с заданием, но удовольствия не получил. А этот мордастый тип в поварском колпаке испытал бы восторг.
– Ну, чего встал? – Дядя Митя толкнул Прохора в бок и кивком показал на холодильную установку с открытой дверью. Он, казалось, хотел проскользнуть мимо мясника, не привлекая к себе внимания, но тот заметил их, остановился. – Петр Афанасьевич, мы пришли! – угодливо улыбнулся дядя Митя.
Мясник кивнул в сторону холодильника и продолжил свое дело. Прохор пожал плечами. Ну, рубит мясо мужик, что здесь такого? Почему дядя Митя так заискивает перед ним? Мужик немолодой, где-то под сорок, но дядя Митя еще старше, а обращается к нему по имени-отчеству. Непонятно.
Были еще и другие вопросы. Мясной павильон на Южном рынке достаточно большой – огромное множество продавцов, а в разделочном только один рабочий. И почему перед входом в цех стояли два охранника в униформе? Как будто это какой-то стратегический объект.
Слишком большой цех для одного мясника. Четыре холодильные установки для хранения мяса, несколько разделочных столов. Три холодильника в действии, а один с открытыми дверями, пустой. Дядя Митя должен устранить неисправность, запустить установку. Для этого его сюда и позвали. А Прохор вместе с ним.
Советский Союз со своим законом о тунеядстве давно канул в Лету, так что после армии можно не работать хоть три месяца, хоть до самой старости. Прохор устроился на работу сразу же. Дядя Митя предложил ему вариант, и он не стал отказываться. Тяжело ему сейчас, на душе такая лютая тоска, что спиться с горя можно. А работа будет держать его на плаву.
Правда, вчера он набрался порядком, еле до дома дошел. А сегодня с похмелья голова раскалывается. Впрочем, первую скрипку в их рабочем дуэте играет дядя Митя. Он будет чинить холодильник, а Прохор на подхвате. Его дело – смотреть, запоминать, учиться. А значит, если он вдруг вздремнет по-лошадиному, на ногах, ничего не случится.
Холодильник пустовал, внутри, что называется, мышь повесилась. Впрочем, дядя Митя внутрь заходить не стал. Он зашел за холодильник, осмотрел двигатель, навесное оборудование. В тесное пространство между холодильником и стеной втянулся и Прохор. А там ящик деревянный вверх дном, он к нему невольно и потянулся.
Дядя Митя осматривал двигатель, что-то тихонько говорил, Прохор кивал, будто слушая его, а сам потихоньку засыпал.
– Компрессор навернулся. – Дядя Митя сказал об этом так громко и уверенно, что Прохор сразу проснулся.
– А ты что, спишь? – возмущенно глянул
