style="font-size:15px;"> – Неплохо всё-таки к нахимовцам катануть…
В это время он якорь бросил и мне не ответил. Я всё смотрел на тот берег, а он удочку разматывал.
Он удочку забросил, а я хотел воду рукой зачерпнуть и чуть лодку не перевернул.
– Не производи шум! – заорал он.
Я встал, чтобы шум не производить, а лодка так закачалась, что я чуть в воду не свалился.
– Ну-ка сядь! – орал он. – Ну-ка сядь! Вот чурбан! Не смей мне шум производить!
Он стал вытаскивать якорь и всё повторял, что в этом месте теперь нет смысла рыбу ловить – она вся ушла.
Мы уплыли в другое место, а я всё думал, как бы на тот берег к нахимовцам попасть.
Он снова бросил якорь.
Я старался шума не производить и сидел не двигаясь.
Но рыба не ловилась.
– Чего же это такое, – сказал я, – никакого шума нет, и рыбы нет.
Он во все глаза на свой поплавок глазел, а мне надоело на него глазеть, раз ничего с ним не случается.
– Никакой тут рыбы нету, – сказал я, – всё ясно…
Он глаз с поплавка не спускал и молчал.
– Да где же рыба? – говорю. – Нету никакой рыбы!
Он на меня посмотрел и спрашивает:
– А?
– Хорошо бы на тот берег, – говорю, – поехать, раз рыбы нет.
В это время его поплавок под воду ушёл, а он как раз со мной разговаривал. Он дёрнул, да поздно. Весь червяк рыба съела и ушла.
Он как закричит:
– Если ты мне ещё про тот берег скажешь, я не знаю, что тебе сделаю!
Насадил он нового червяка, забросил и сидит, опять на свой поплавок смотрит. Только он в другую сторону забросил, и мне не видно стало поплавка, и я осторожно пополз, чтобы поплавок увидеть. И тут я рукой банку с червями задел, и она в воду бултыхнулась. Я не знал, что это за банка такая, и ползу себе дальше как ни в чём не бывало.
Он ко мне спиной сидел.
Повернулся и как заорёт:
– Что ты наделал!
А я сразу не понял, что это банка с червями, и говорю:
– Какая-то коробочка упала…
– Немедленно, – кричит, – убирайся от меня! Уходи сейчас же! Тут же уходи! Сматывайся сию минуту! Сию секунду проваливай!
– Да как же я сию секунду уйду, если вокруг вода…
Он стал грести изо всех сил к берегу, и всё ругался, ругался, и кулаком мне грозил, и себя ругал за то, что взял меня, а я только делал виноватое лицо – чего же я мог ещё сделать!
Я ему даже «до свидания» не сказал, выпрыгнул из лодки и пошёл.
А он мне вдогонку крикнул:
– Дурень несчастный, тунеядец, балбес!
Я повернулся и кулаком ему погрозил. Какое он имеет право меня разными словами обзывать!
Разговор
Я и говорю Матвею Савельичу:
– Плохо всё-таки, что у вас нет лодки.
– Плохо, что жены нет, – говорит Матвей Савельич.
– Возьмите
