по дороге, – так что не всех пока знаем, вот я тебя и поймал…
Я был рад, что он меня поймал, как-никак, всё-таки нашёл себе приятеля, а что он сначала напугал меня, так это не важно.
– Вот и хорошо, что поймал, – говорю.
Мы подошли с ним к воротам лагеря, и он меня слегка подтолкнул, чтобы я, значит, не стеснялся. Он мне перед этим сказал, что начальник лагеря «на войне», и старшая пионервожатая тоже, так что бояться некого.
Я хотел пройти в ворота, но часовые своими палками, на концах которых были флажки, загородили дорогу.
Санька как закричит на них:
– Да вы что, своего не признали? Зачем вас сюда поставили – непонятно!
Они только руками развели и посторонились.
Вот это Санька! Ловко нашёлся, ничего не скажешь!
– Я же тебе говорил, – сказал Санька, – что тут никто ещё толком друг друга не знает. Так что ты можешь быть спокоен на этот счёт. Денька через два, конечно, дело сложнее будет. А сейчас… – он присвистнул, – шагай за мной!
– И обедать можно, никто не узнает? – спросил я.
– Тут сложней, – сказал он, – а ты есть, что ли, захотел?
– Да нет. Я просто так…
– Да брось ты стесняться, шагай за мной!
Я всё его уверял, что ел недавно, а он меня и слушать не хотел.
Я возле кухни остался, а он прямо в кухню пошёл. Выходит вместе с поваром, а в руке у него капустная кочерыжка.
– Погрызи, – говорит, – чтоб голодным не ходить.
– Да вовсе я не голодный, – говорю.
– Да ты грызи, чего ты ломаешься. – И суёт мне эту кочерыжку. Да я её и вправду не хотел.
– Грызи, грызи, – говорит повар, – а мало будет, за новой кочерыжкой приходи.
Санька радостно говорит:
– У них там кочерыжек – видимо-невидимо!
И к повару обращается:
– Новенький, понимаете, только что прибыл, запоздал маленько, а есть хочется ребёнку, – и мне моргает, чтобы я молчал.
– Ишь ты! – говорит повар. – Может, котлету тебе вынести?
Повар пошёл за котлетой, а я ему вслед закричал, что никакой котлеты мне не надо, но он всё-таки вынес мне хлеб с котлетой и ушёл, потому что у него каша могла подгореть.
– Знакомый? – спросил я.
– А как же! Знакомый! Котлету ведь дал. Ты мне-то дай половину.
Я ему хотел всё отдать, а он взял половину, откусил и говорит:
– Вкусная котлета!
Я тоже стал есть, и котлета мне тоже понравилась.
Он себе полный рот котлетой набил и говорит:
– Не наешься… пойдём… ещё котлету попросим… нас двое, скажем, а котлету нам одну дали… Знаешь, я какую пословицу придумал? «Тот, кто много ест, никогда не пойдёт на тот свет».
– Да ну тебя, не надо мне никаких котлет!
– Как это так – не надо? Два
