большой, а остальные судёнышки – меньшего размера. И там, в машине, работают только старший механик и моторист. Такое «счастье» у него уже было в жизни, и он не имел никакого желания повторить его. Тогда, как на «Херм Кипе» в машине были старший механик, второй механик, электромеханик и два моториста – филиппинца. Там можно было работать. Первый контракт, который Лавров на нём сделал, был просто великолепен. Работать приходилось много, но он не устал. Но вот второй контракт – тот просто доконал Лаврова.
Это всё из-за линии, на которую поставили контейнеровоз. Первый порт был Роттердам. Это надо было идти вверх часа четыре по дельте Рейна и сделать за одни сутки стоянки три или четыре перешвартовки к разным причалам порта. Контейнеры не подвозили к судну, а судно подходило к причалам со складированными контейнерами.
При проходе узкостей Лавров, как старший механик, был обязан находиться в ЦПУ, чтобы наблюдать за правильной и безотказной работой всех механизмов машинного отделения. А если, не дай бог, выйдет какая-нибудь поломка, то немедленно устранить её. И устранить так, чтобы судно ни в коем случае не пострадало.
При перешвартовках все механики, кроме мотористов, должны были находиться в ЦПУ, чтобы запустить все механизмы и также наблюдать за их работой. Мотористы находились в машинном отделении только в рабочее время. То есть с восьми утра до пяти часов вечера.
Вторым портом был Антверпен. Это в двенадцати часах хода от Роттердама. Там тоже был вход и выход по реке Шельде и три перешвартовки в течение суток.
Следующий порт – Гамбург. Тоже с входом до восьми часов по Эльбе и пятью перешвартовками за сутки.
После выхода из Гамбурга через два часа был вход в Кильский канал и проход по нему. Там всё время надо было быть начеку. То есть также находиться в ЦПУ.
После выхода из канала через четыре часа были Гдыня или Гданьск, потом, в зависимости от рейса, Рига, Таллин, Балтийск и один из портов в Швеции или Финляндии. И в завершении – Санкт-Петербург.
Вся эта свистопляска продолжалась неделю. Стоянка в Санкт—Петербурге доходила до двух суток. Потом переход двое суток до Кильского канала. И опять начинался новый круг со всеми предыдущими прелестями.
Второй механик спал, поставив себе два кресла, в ЦПУ. На одном кресле было тело, а на другом ноги. Электромеханик устроил себе матрасик за главным распределительным щитом. Лавров спал на диванчике в запасной каюте у входа в ЦПУ. И это только в минуты, когда машина не работала. В Питере экипаж делал минимальное техническое обслуживание машинной установки, потому что всё постоянно работало и не ломалось из-за отличного качества немецких механизмов.
Механизмы-то выдерживали, а люди падали с ног от усталости и недосыпания. Иной раз, проходя по палубе в темноте, Лавров спотыкался о ноги спящих матросов-филиппинцев. И он уже не удивлялся, что второй механик или электромеханик не реагируют на его появление в ЦПУ, а продолжают мирно посапывать
