за документами. Ни денег, ни документов. Или потерял, или украли.
Оформил два заявления. Но пока они мою личность устанавливали, пока заявления писали, три часа пролетело как три минуты.
В суматохе забыл позвонить на работу. Прихожу в институт, а мне заведующая кафедрой, это бесполое существо заявляет: «Это было твое последнее опоздание, Курочкин. Все, откукарекался. Мы тебя увольняем. Иди за расчетом».
Звоню невесте, объясняю ей ситуацию. А она мне в ответ: я за нищего и безработного пешехода замуж не пойду, больше не звони. И трубку повесила.
Возвращаюсь чуть живой домой, думаю, поплачусь коту Ваське в жилетку, самому легче станет.
И что же ты думаешь? Васька сбежал! Видимо, пронюхал где-то, подлец, что хозяин без копейки остался и испугался, что я его через две-три недели обдеру на жаркое… (вновь заливается истерическим смехом) Все меня бросили, все…
Ломов (замечает веревку с петлей) – Так ты, поэтому и удавиться решил? Все, Павлик, тебе больше не наливаем, иначе у тебя окончательно крышу снесет. Тебе, брат, лечиться пора! Электричеством! Невеста его, видите ли, бросила…
Подумаешь, делов то! Радоваться нужно, теперь новую, более симпатичную найдешь.
С работы турнули? Устроишься на другую, с большим окладом.
Кот ушел? Надо было догнать его и дать здоровенного пинка в зад! В квартире грязи меньше будет!
Машину сперли? И хрен с ней, с кучей ржавого железа.
Курочкин (всхлипывает) – Да? Мерседес-двухлетка, это, по-твоему, куча ржавого железа? Жанна только из-за него со мной встречаться начала…
(внезапно до него доходит)
Боже мой, у меня же в банке кредит весит непогашенный за машину.
Нет, я пропал… (начинает громко рыдать)
Ломов – Брось ты, старик, эту сопливую канитель! В крайнем случае…
(Курочкин прекращает рыдать, поднимает голову)
отдашь банку квартиру! (Курочкин начинает рыдать сильнее)
Ну, ну, успокойся, не ты первый, не ты последний…
И я тебе хочу сказать, что в нашей стране многие бомжи живут лучше, чем работяги. Так что все меняется к лучшему. Не вешать носа, гардемарины! Давай лучше выпьем и рассудим все на трезвую голову (разливает водку).
Курочкин (отчаянно машет рукой) – А, все одно пропадать… (выпивает водку)
Ломов – Завтра проснешься, и будешь смеяться над этой историей…
Курочкин (в сторону) – Может, и не проснусь…
Ломов – И вообще, что за бредовая идея – вешаться? Вешаются только старушки… и педики. Ты же не такой?
(Курочкин отрицательно качает головой)
Настоящие мужики или стреляются… или горят… на работе…
Как я… (вспоминает) как Икар, как Гастелло… как Петр Васильевич, мой наставник, слесарь с большой буквы…
Сгорел как факел…
Курочкин –
