в последний момент выпрыгнуть и зацепится когтями за ветки дерева. Мне пришлось действовать проворно, чтобы уклониться от острых метровых колючек, которыми деревья выстреливали в целях защиты своей территории.
Быстро и аккуратно спустившись вниз, я подошла к хэйво, утопающего носом в метановом болоте. Я пробралась в жидкостной грязи и проверила пассажира. Он лежал неподвижно на заднем сиденье с запрокинутой головой назад. Его глаза были открыты и, кажется, из них текли капли жидкости. Я удивилась: «Что это?» Эффект предсмертного состояния или слезы, которые умели применять лишь наши предки?
– Б-э-л… – произнес он и выдохнул свое последнее дыхание.
Юно был смертельно ранен. В его груди выступала колючая ветвь моего роста, которой дерево выстрелило в падающий на него крейсер. Очевидно, что его нэби не был заряжен питательными веществами для того, чтобы активизироваться на всю мощь и спасти своего обладателя.
Из энерго-производящего сосуда хэйво, расположенного в его задней части, стала вытекать голубая жидкость. Как только она вытечет полностью, сосуд начнет работать без затормаживающей силы тяжести, что вызовет возрастающее ускорение выработки мощной энергии. Это, в свою очередь, приведет к колоссальному взрыву. Я, возможно, даже не успею покинуть радиус разрушения. В этом диапазоне не останется никого и ничего, кроме глубокой ямы с выжженным черным грунтом. Все предметы распадутся до молекулярного уровня и смешаются.
Я стремительно стала искать его нэби, чтобы перекачать его информацию на свой нэби. Мне нужно было представить детальную информацию белогерам в оправдание моих действий. Ведь я несла ответственность за его жизнь. Смерть Юно обернется для меня строгим наказанием, если я не предоставлю все, что было у него на уме.
Я нашла его нэби у него на шее. Оно в виде круглого кулона. Кажется, это форма какой-то планеты. Соприкоснувшись своим нэби – браслетом к его украшению, я начала копировать информацию о его жизни себе в голову.
Мгновенно в моих глазах пронеслись сотни картинок. Я раньше никогда не получала большого потока информации себе в мозг. Голова, казалась, сейчас не выдержит от боли и я либо потеряю сознание, либо разорвусь на части. Мне захотелось зажать голову руками так сильно, чтобы заглушить боль, доставленную приливом информации. Мне кажется боль от порезов на нефиксированное множество кусков, и обратно зашитых (причем необязательно, чтобы каждый орган стал на прежнее место) была бы легче переносимой, чем данная. Мне интенсивно желала, чтобы боль в голове прекратилась любым способом. Я крепко зажмурила глаза, и давление в них достигло такого предела, что не было сил терпеть без инстинктивного крика. Ор произвольно подступил к моему горлу, и я закричала.
Передо мной проносились миллионы непонятных изображений, невиданных пейзажей, невиданных существ, труднопроизносимых имен, слов и ярких воспоминаний. Большинство из них были образы его пары. В каждом углу мыслей Юно показывалась
