но не детского возраста, поддержал ее переживания за сестру. Потом немного рассказал о себе, что он живет в доме напротив общежития, что уже отслужил в армии. И в результате получилось, что незаметно для себя Катерина проболтала с ним почти полчаса. Заканчивали разговор они почти друзьями. Правда прощаясь, свой телефон Катерина ему все же не оставила, но на его предложение позванивать пообещала, что как-нибудь непременно еще позвонит.
Младшая сестренка ехидно заметила: «Ничего себе ты с незнакомыми мужиками болтаешь!» Возразить было нечего, Катерина даже растерялась.
«Странная какая-то ситуация», – обдумывала она случившееся. Но ощущения на душе остались приятные.
Их разговор долго не шел у нее из головы, казалось, между ними немало общего. Есть общие взгляды на правила порядочного поведения девушки, собеседник не позволил себе ни одного грубого слова, разговаривал даже без грубого сленга. В общем, Катерина согласилась с мнением сестры, что интересно было бы посмотреть, у кого такой приятный голос.
Во дворе и школе
Во дворе и школе со сверстниками у Катерины было недопонимание и во многом разные интересы, поэтому настоящих подруг у нее почти не было. Катя знала, что ее считают странноватой. Вроде бы училась она в целом на хорошо и даже отлично, занималась музыкой, не пила, не курила, почти не ругалась матом, то есть была почти как настоящая зубрила. Но в то же время поведение, стиль одежды зачастую были у нее вызывающими. Катерина всегда и на все имела и не стеснялась высказывать собственное мнение, держалась независимо, нет-нет да и прогуливала, возражала учителям, а уж со сверстниками общалась более чем уверенно и легко могла за себя постоять, в том числе – при крайней необходимости – и кулаками.
Вот один из случаев, характеризующий Катерину, произошедший с ней в восьмом классе.
На уроке химии в классе, располагавшемся на втором этаже школьного здания, им задали задание, и чем-то недовольный, в плохом настроении учитель строго следил, чтобы никто не списывал. Катя скосила глаза к соседке и, попавшись под горячую руку, получила первой двойку в журнал. Катерина во всеуслышание возмутилась несправедливостью. Но учитель был непреклонен. Катерина не очень-то знала химию, но уж три с плюсом, а если повезет, то и четыре могла получить, но никак не два.
– Вы не имеете права ставить мне два, я не списывала, тем более что я уже сделала больше, чем Пуговкина, – не унималась Катерина.
– Будешь выступать, я сейчас на единицу исправлю, – сказал химик.
Тогда Катерина встала, подошла к открытому окну. Еще раз спросила:
– Не исправите?
– Нет, – уверенно ответил учитель.
Класс замер. Она за секунды вскочила на стул, на парту, с парты на подоконник и, обернувшись
