свалились с температурой под сорок – так идёт акклиматизация. Я тоже неделю провалялся, еле жив. И вообще, всё, что мы делаем, действительно, авантюра. Вельзевул деньги взял, огромные, между прочим, забросил сюда эти горшки служебным самолётом и пару-тройку мужчин – как хотите, так и монтируйте. А я – за технолога. Вот и весь мини-завод.
– Да-а, – только и сказал Николай, оглядывая сарай. А как заказчики, как они на это смотрят?
– Ну, посмотрели они на наши горшки, поудивлялись. Они-то представляли себе, что это будет цех, похожий на финские пищевые цеха. Это со слов Вельзевула. Поудивлялись, посмеялись и потеряли интерес к этому делу.
– А деньги? Они же потеряли деньги?
– Вот это они не смогут доказать. Я всё равно должен смонтировать всё это и получить первые партии «Бруснички» и «Развесистой клюковки», иначе не смогу вернуться домой – уволят.
– Да-а, – снова протянул Николай, – вот тебе и мини-завод! Хороши же наши боссы!
– Ну, ладно Вельзевул, он авантюрист. Но Мандолина, она ведь женщина…
– Она не женщина, – сказал Николай.
– Как это? – удивился Эдик.
– Дьяволица, я сам видел – у неё рога и хвост.
– Иногда и мне казалось, что я вижу это. Значит, так и есть. Что же нам делать? Как жить? – опустил глаза Эдик.
– Не паникуй! Монтируй тут, что сможешь, приезжай домой, а там видно будет.
– Слушай, а как ты здесь оказался? Тебя тоже Мандолина послала?
– Я проездом, – бросил Николай первую попавшуюся фразу.
– Ничего себе! – удивился Эдик, – куда же ты ехал? Или летел?
– Да к тётке на Камчатку, – правдивым тоном сообщил Николай.
9.
– Господи, спаси и сохрани! Все мы, почти безработные научные сотрудники – просто орудие в руках мошенников. Под этот научный коллектив и его якобы возможности Вельзевул берёт с несведущих людей деньги и весьма немалые. Затратив жалкие крохи на переброску списанных горшков и трёх-четырёх человек – рабочих, кое-как сляпав кустарное сооружение, наши боссы считают задачу выполненной. Рассовав крупные суммы по карманам, они вновь ищут простаков, а точнее, новых жертв для обмана.
Так думал печальный Николай после своего полёта за Полярный круг. Конечно, ничего нового он не открыл, просто увиденная своими глазами картина так ярко показала истину с её уродливым лицом, что Николаю стало плохо.
Теперь он просто не мог смотреть на бодрую походку и хищную улыбку Мандолины, а её нудный голосок свистел в ушах как ультразвук. И хотя при встречах Николай здоровался с Дьяволицей, как будто ничего не произошло, но она своим дьявольским чутьём прочла все его мысли. Кроме того, Николай знал, что когда он рассуждал сам с собой вслух, обговаривая и обдумывая всё происходящее, его подслушали и донесли Мандолине. Сделал это, конечно, её правая рука, услужливый, словно
