невежественное высказывание совершенно неуместно.
– И к тому же весьма невежливо, – вставила Тедж, оскорбившись за Риш. Разве она не была одной из личных Драгоценностей баронессы?
Пленник ухитрился изобразить руками жалкое подобие извиняющегося жеста – уже отходит от парализации?
– Нет-нет, мэм, вы, право же, великолепны. Просто вы застали меня врасплох.
Он казался искренним. Риш он увидеть не ожидал. Будь он каппером или даже самым обыкновенным наемником, он должен был быть осведомлен лучше, так ведь? Это – плюс его экстравагантная попытка защитить ее в холле – и плюс все остальное лишь усиливало тошнотворные опасения Тедж: похоже, она только что совершила серьезную ошибку, и последствия этой ошибки могут оказаться такими же смертельно опасными, как если бы он был настоящим каппером.
Тедж опустилась на колени, чтобы снять с него наручный комм, громоздкий и старомодный.
– Ладно, только, пожалуйста, не играйте с ним, – вздохнул барраярец. Он не сопротивлялся и выглядел вполне покорным. – Если к этой штуке пытается получить доступ чужой, она норовит расплавиться. А добиться, чтобы тебе изготовили новый, – невероятный геморрой. Думаю, это нарочно так сделано.
Риш исследовала комм.
– Тоже армейский. – Она аккуратно отложила его в сторону, на журнальный столик, рядом со всем остальным имуществом.
Сколько деталей должно указать в одну и ту же сторону, прежде чем кто-то решит, что они указывают верно? «Быть может, это зависит от того, насколько высока цена ошибки?»
– У нас еще остался суперпентотал? – спросила Тедж у Риш.
Синяя женщина покачала головой, и в ушах у нее сверкнули золотые колечки.
– Нет, после той остановки на Станции Пол.
– Я могу выйти и попытаться что-нибудь раздобыть… – Сыворотка правды для частных лиц здесь была запрещена, пользоваться ею могли только представители власти. Впрочем, Тедж нисколько не сомневалась, что на Комарре с этим дело обстоит так же, как и в любом другом месте.
– В такое время суток ты никуда не пойдешь, – заявила Риш тоном, не допускающим пререканий. Ее пристальный взгляд, устремленный на лежащего на полу мужчину, сделался более вдумчивым. – Всегда остается старая добрая пытка…
– Эй! – возразил Форпатрил, все еще с трудом ворочая онемевшим от парализации языком. – Всегда остается старое доброе «вежливо поинтересоваться», вам это ни разу в голову не приходило?
– Это вызовет слишком много шума, – сказала Тедж, обращаясь к Риш и демонстративно игнорируя его реплику. – Особенно сейчас, в вечернее время. Ты же знаешь, как мы слышим стоны сера и серы Палми из соседней квартиры.
– Проходимцы какие-то, отребье бездомное, – пробормотала Риш.
Это было невежливо, но – да, Тедж тоже мешали спать любвеобильные соседи. Как бы то ни было, она не была уверена в том, что и они с Риш не считаются теперь бездомным
