что враги хоть утихли не много,
Потому что ещё я не сдох от дороги.
Молоко кончается – «опа» начинается
И башка качается, словно член болтается.
Очень я люблю пить «обычное» молоко,
Очень нравится мне вкушать привкус его «вкуса».
А когда голова напухнет до отказа,
А когда я не смогу могу поднятья левую ногу,
А когда не пойму – зачем на свете я живу,
А когда я не пойму – с кем и зачем умру,
Я найду пистолет и всех постреляю,
А потом испугаюсь и обожрусь молоком.
На меня напал сушняк, я её хочу, но: «Как?».
Не могу понять ни как. Я поэтому – дурак.
Я хочу к ней залезть под юбку, я хочу уже второй раз.
И пусть она уже не та, я, вдруг, хочу её «всегда».
Даже зовут её не так, в голове полный кавардак;
Я сразу вижу – входа нет, да и минета тоже нет.
Может быть, выход всё же есть, а может даже – его нет;
А может, будет он потом, а может даже суп с "уём".
Уже я многое узнал, уже я многих «обчихал»,
А главное, – что кришет вновь, то о звезде, то про любовь.
Но может, разницы и нет – о том, что было – того нет;
О том, что будет – нет сейчас, о том, – который сейчас час.
О том, – ну что же есть сейчас? Где ж мне найти ответ сейчас.
Может мне книги прочитать, а может – мысли пролистать.
Но всё же я хочу сказать, что мне давно на всех начхать,
Что чхать хотели на меня из-за того, что я – «свинья».
Из-за тоог, что я дебил, из-за того – на всё забил,
И всё забило на меня из-за того, что я – «свинья».
Я быть хочу всегда «свиньёй», а может быть, даже собой,
Хотел я больше не писать, ещё хотел на всех начхать.
Но всех я не могу достать, твою, "глядь", мать и иху мать.
Я не хочу ни чего знать больше того, что я узнал.
На этом я хочу застыть, хотеть не вредно, вредно – пить,
Но пить хочу я молоко прокисшее уже давно.
Меня попёрло молоко, всё молочное «кисльё».
И прёт сейчас и ломит крышу о том, что кончится оно.
О, не кончайся молоко! Очень люблю тебя давно.
Не умирай не уходи, а коль уходишь – наследи,
Чтобы найти я смог тебя, по тем следам пойду всегда,
Я поползу, как черепаха, и отыщу тебя опять.
Ого, попёрло молоко, одно его я пью давно;
Я чашку выпил, вновь налил, и повторил, и повторил.
Так повторяю я давно, всё остальное – то грязьё:
Бабло, работа, конопля, грязьё, болото и звезда.
Ещё, болит моя башка, моя зелёная тоска.
И в мыслях нет уже мечты, так как я вставил все кружки.
А я – серийный идиот. У меня таких друзей не было,
И не будет, потому что я не терплю
