вазы в Эрмитаже. А вспоминается мне тот проницательный мальчик, первым выкрикнувший: «А король-то голый!».
Славный и смелый мальчуган. Жаль только – усилия его пропали даром. Никто из революционно настроенных мужественных горожан ан голого короля так и не глянул – рядом шла голая королева.
Ах, как радостно и весело завершилась сказка о золотом ключике. И с тех пор в замечательном кукольном театре все прекрасно-распрекрасно. А когда привередливым куклам вдруг покажется, что не так уж и прекрасно – мало платят, скверные харчи, плохая экология на сцене, – то тогда директор театра господин Буратино идет в кладовку и выводит из нее пенсионера кукольного значения товарища Карабаса-Барабаса. А тот как зарычит, как взмахнет двухвостой плеткой, как щелкнет зубами…
И сразу даже самое примитивное кукольное сознание понимает, насколько лучше, добрее и современнее этого пещерного неокукломиста господин Буратино, и глубокое уважение к нему все растет и растет.
Вот за это и любят карабасов-барабасов умненькие руководящие буратины и охотно позволяют им время от времени пугать кукольные массы двухвостой плеткой.
Что самый мощный стимул для вдохновения? Любовь и ненависть!
И они попеременно обуревали Поэта, жившего в задавленной Тираном стране. Поэт любил свой народ и ненавидел Тирана. Но об этой ненависти не знал никто, поскольку муза Поэта пока что вслух говорила только о любви к родному краю и происходящим в ней великим свершениям.
«Ах, если бы кто-нибудь знал, как сильно ненавижу Тирана. И когда-нибудь за всю боль и унижения моего народа я плюну ему прямо в лицо. И пусть меня тут же казнят. Зато народ назовет меня своим Великим Поэтом и юные девушки будут носить к моей могиле цветы»…
Так шли годы… Но наконец час Поэта пришел. Звездный час мести… Какой-то миг молча стоял он перед Тираном, а затем презрительно улыбнулся и, не молвив и слова, плюнул в ненавистное лицо.
…С тупым равнодушием принял Тиран жестокое оскорбление. Даже усами не повел…
Да и что каменной громаде до очередного плевка? Вон голуби, те похуже…
А Поэт еще раз гневно взглянул на постамент. И, круто повернувшись, пошел домой…
Слагать стихи о родной земле.
Тут недавно подошли к зайцу и спрашивают: «Ты – верблюд?»
– Нет, нет, что вы, что вы? – пикнул косой и задал стрекача.
– А может, ты? – пристали к Белке.
Но она, как только заслышала это, молнией метнулась к дуплу, только ее и видели.
– Ну, наверное, ты – верблюд? – обратились к Медведю.
В ответ Мишка как рыкнул – сосны в лесу зашатались.
– А жаль, – молвили тогда, – что среди вас нет верблюда. Ему из Африки миллионное наследство привалило…
Черная дыра – самое коварное место во Вселенной. Все,
