воду теперь получают они.
Но без дела монахи не могут сидеть.
В яме Тихон из глины фигурки лепил,
На стене барельефы выделывал он
По мотивам Писаний. Другие же два
Письмена выводили в стене земляной
О себе и о Боге, о том, как они
В путь далёкий пустились, и как их сюда
Посадили разбойники, как здесь живут…
И хотя покидали их силы уже,
Дух у них был не сломлен. Усталость едва
Сладкий сон подарила им, сон этот был
Грубым окриком прерван. Проснулись они.
– Ну, ещё не решили письмо написать? –
Слышат сверху. Над ямою Ворон стоял. –
На воде и на хлебе здесь будете жить…
– Так хоть хлеба нам дай, – попросили они.
– День, другой и без хлеба не сдохнете тут.
Может, в разум придёте. Пишите письмо!
Да просите, чтоб выкуп мне дали за вас.
А не будете: здесь и окончите дни.
Здесь мы вас и зароем. Считайте, что вы
Уж в могиле своей. Нам и дел: лишь зарыть.
Дали вам бересты, дали нож, чтоб писать,
Есть вода, а еды не просите пока.
Может, голод немного очистит мозги.
Так что думайте. Время играет на нас.
Трое вас, пусть один, и другой тут помрёт,
Третий всё же напишет. Куда нам спешить.
– Есть же крест на тебе. Ты же веришь в Христа, –
Говорил ему Тихон. – Ведь время придёт
И тебе умирать. Как же душу свою
Ты губить не боишься? Ей вечно страдать…
– Ты меня не пугай! Я уж пуган сто раз.
Здесь, в ветлужских лесах, дьявол Бога сильней!
Где ему там, с небес, через лес-то густой
Рассмотреть, что творится на грешной земле?
Дело тёмное – лес! Много в чащах своих
Он скрывает от мира и зла, и грехов.
На свету все мы – люди, и все без греха.
А как в тёмный-то лес забредёшь, да кругом
Видишь только убийство, да страх перед ним,
Так душа-то и чувствует: страх-то сильней
И добра, и любви, и всего, что ни есть.
Всяких видел я здесь. Сила силушку гнёт…
– Ты вот главный у них, а душой-то ты – раб,
Потому что тобой страх владеет, не ум, –
Отвечает из ямы Варнава ему. –
Можешь ты нас и голодом тут заморить,
А письма в монастырь не напишем тебе.
– Ничего, подождём. Голод вас вразумит. –
И сказав это, Ворон от ямы ушёл.
Приуныли монахи. Что делать теперь?
На воде они долго не смогут прожить.
В яме сумрачно, холодно, сыро сидеть.
Солнца днём закрывает над ямой шалаш.
– Братцы, есть-то охота, живот весь свело.
Я бы съел хоть
