II пытался вначале затопить в крови выступление петербургского пролетариата – 9 января 1905 г., но на расстрел петербургских рабочих дружно ответила революционной борьбой вся Россия.
Вынужденный к уступкам, он, наконец, согласился «даровать» народу законосовещательную думу, но народ ответил на эту милость царя невиданной еще во всем мире всеобщей октябрьской забастовкой, остановившей все железные дороги по всей стране и всю жизнь во всех крупных городах и промышленных центрах.
Царизм трещал по всем швам и наверное рассыпался бы совсем, если бы не предательство буржуазии, которая не чувствуя под собой твердой почвы и боясь за собственное положение, кинулась на выручку правительству.
Все же из революции 1905 года русский царизм вышел сильно потрепанный и с изъянцем.
Николаю II все же пришлось нарушить заветы отца и поступиться самодержавием, т.е. дать народу возможность через свой выборный орган – Государственную Думу, оказывать давление на царское правительство.
Но это была вынужденная уступка народу. Уже в самом манифесте 17-го октября, в котором были объявлены начала конституции, чувствовалось, что правительство не намерено проводить его всерьез.
Ближайшие же месяцы подтвердили эти предчувствия в высшей мере. Оправившись от поражения и испуга, правительство Николая II поспешило залить всю страну кровью черносотенных погромов и карательных экспедиций. Десятками тысяч смертей отплатило оно за свою вынужденную уступку в октябре и создало для венценосного самодержца ореол кровавого палача для своего народа.
Первые две думы по своему составу были весьма революционны, но Правительство Николая II, опираясь на силу штыков, их разогнало. И лишь при наступлении послереволюционной реакции царю удалось изменить избирательный закон я собрать такую думу, которая состояла почти сплошь из представителей дворян и крупной буржуазии, не мешавших правительству и всей придворной клике бороться с революцией и обделывать свои темные дела.
Революция 1905 г. так ничему и не научила последнего Романова, а наступившая после неё реакция даже окрылила его надеждами как-нибудь совершенно покончить с народным представительством и восстановить в полной силе былое самодержавие династии.
Ограниченный вообще от природы, привыкший проводить время в попойках и кутежах, Николай II был абсолютно неспособен воспринимать значение общественных явлений страны, во главе которой его поставила судьба.
К этой ограниченности прибавилась еще и некоторая психическая ненормальность, которая стала развиваться в нем после раны, полученной им во время путешествия по Японии перед восшествием на престол. Когда он, еще будучи наследником, отправился в Японию, чтобы развлечься от одного из своих ранних увлечений, его ударил саблей по голове один из японских полицейских. Рана зажила, но черепная
