не можешь больше жить, как прежде – невозможно! Ты либо умираешь, либо встаешь на новый путь. При этом ты в обоих случаях умираешь, ясно?
Кх-рх-кх-р-х.
Закончив со стульями, сержант встал в темноту угла. Стрелка на часах медленно-медленно пересекла очередную отметку. В статической обстановке воздух потрескивает. Сквозь металлические балки и сварочные швы волнами бегает вибрация.
Женщина, освещаемая тусклой лампой:
– Как-то не по себе, – поднимает взгляд на давящий потолок, – будто мы заперты в клетке.
– Единственная клетка – в голове. Так говорит Кру.
Мужчина сделал глоток из чашки и продолжил:
– Чистое сознание не ограничить стенами. Даже такими прочными, как эти.
– А что если оно нечистое, сознание?
– Тогда мы действительно в клетке.
Взяв салфетку, он вытер уголок губ.
– Да вообще, кто этот Кру? – не выдержала женщина.
– Забудь, – быстро скомкав бумажку.
Оба замолчали, допивая остывший чай.
Мы познакомились с Кру, когда я скитался по грязным улицам Бангкока. Та встреча на мосту перевернула все, подарив спасительную надежду.
В сущности, Кру не является именем, и дословно обозначает «мастер». Внешность Кру не укладывалась в представление о том, как должен выглядеть мастер. Но я сразу ощутил, что передо мной стоит не обычный человек. Личность Кру моментально очаровала меня.
Вместе мы отправились в горы. Долгое время пробирались сквозь джунгли, огибая кудрявые склоны и острые бивни обрывов, пока не встретили скривившуюся хижину. Заросли сожрали и наполовину переварили бамбуковую лачугу. Внутри обжились мохнатые пауки, развесив липкие прозрачные тюли.
Хижина опиралась на столбы, застыв горбатой многоножкой. В дюжине шагов от задней стены располагался небольшой утес, а дальше склон нырял резко в пропасть, открывая вид на шершавые горы, зелеными волнами убегающие к горизонту. Небольшой пятачок вокруг хижины казался горизонтальным, но стоило приглядеться, дух перехватило от осознания, что это – лишь точка на гигантской кривой. А мы – два муравья, букашки, ползающие по волосатой исполинской спине.
Четыре полных дня взмахами мачете мы высекали из зеленой бесформенности четкие очертания, пробивали тропинки. Укрепили хижину свежим бамбуком и веревками.
Мышцы налились пульсирующей болью, на плечах повисли чугунные доспехи. Ноги ныли от постоянного движения вверх-вниз.
Я с трудом поспевал за темпом Кру. Несмотря на небольшой рост и габариты, мастер демонстрирует выносливость слона. Будто невидимая сила управляет каждым совершенным взмахом.
Ночью на горы опускается морозное дыхание. Тягучий воздух обжигает легкие, вызывая кашель. Холод проникает в спальный мешок, ложится рядом, в обнимку, притворно и гадко, как склизкая рептилия. С приходом темноты джунгли меняются: сбрасывают дряхлую
