кожа покрывается болезненными мурашками.
– Пристегни их, – Руслан больше не улыбался.
Денис подошёл и по очереди приковал нас одой рукой к железным спинкам кровати. Пока Денис возился с наручниками, мы с Русланом поедали друг друга глазами. Не выдержав моего взгляда, он отвернулся и подошёл к столу, сел на него, поставил ноги в облепленных грязью ботинках на лавку. Сложил локти на коленях.
– Иди, – махнул он Денису. – приготовь чего-нибудь пожрать. Я сам поговорю.
Денис вышел. Я застыла, ссутулившись, как кобра за секунду до атаки. Руслан хищно улыбнулся, кивнул на мой наручник:
– Не хочу, милая, чтобы ты выцарапала мне глаза. Так будет спокойнее нам всем.
Мышцы свело нервной судорогой, я всё ещё отказывалась верить. Всё это просто сон, ужасный сон, я уже видела, наверное, тысячу таких же реальных ярких снов…
– Ну прости, прости меня! Ну не смог удержаться! – взвыл Руслан и драматично ударил себя в грудь кулаком, развернул ладони вверх, растопырил пальцы: – Деньги сами падают мне в руки! Как я могу отказаться от них? – протянул руки в мою сторону, будто желая обнять, и посмотрел на меня с обожанием: – Особенно когда ты, милая, так всё удачно организовала! Ух-х, расцеловал бы, да, боюсь, укусишь, так что обойдёмся без сантиментов, если ты не против.
Он закончил кривляться, голос его приобрёл металлический оттенок, стал жёстким, холодным, лишённым всякого выражения.
– Переводи ему слово в слово, что я скажу.
Я была не просто в ярости – я была в бешенстве, кулаки сжимались так, что кожа на костяшках едва не лопалась от напряжения, Я посмотрела на Рональда. В его глазах не было страха или растерянности, лишь спокойное любопытство. Он желал знать, что значит это мини-представление, устроенное тут похитителем.
– Радуется, что скоро разбогатеет и что поможет ему в этом такая очаровательная переводчица, – объяснила я, еле проталкивая слова сквозь стиснутое горло.
– Я так и подумал, – кивнул он. – Спроси, сколько он хочет.
– Что тебе нужно? – спросила я Руслана и мысленно поблагодарила себя за сдержанность. Голос мой звучал ровно.
– Сто миллионов долларов.
И хоть спина моя моментально вспотела, я отчего-то подумала, что ослышалась.
– Сколько? – переспросила.
– Сто миллионов.
– Ты рехнулся? – от сдержанности не осталось и следа.
– Ты, милая, забываешь, что рядом с тобой не просто красавчик в браслетах. Его состояние оценивается в полмиллиарда, так чего мелочиться? Он ведь заплатит любые деньги, лишь бы убраться отсюда. А если вздумает кобениться, ему придётся смотреть на то, как я по одному отрезаю твои красивые пальчики. Переводи.
Осознание собственного бессилия раздувало, удваивало, утраивало скопившуюся во мне глухую ярость. Запинаясь, я перевела требования Руслана. Рональд выслушал всё
