ядрёный ласкает вискиСвоим ясным касаньем бодрящей прохлады,
Остужающей зной после летней услады.
Упоительный запах, пыланье рябин
Украшают твой путь меж домов и витрин.
Колыбельным шуршаньем чарующий звук
Оттеняет сердец нарастающий стук…
Эта осень, о, как ты безумно странна!
Отчего же ты нынче ко мне так нежна?
Оттого ли, быть может, что в это мгновенье
Нас, влюблённых, к истокам свело проведенье?
Осень
Осень. Тёмные аллеи.
Томик Бунина в кармане.
И опять иголка в вене,
И опять не тянет к маме.
Листья жёлтые летают.
Я валяюсь на скамейке.
Жаль, сюда не забредает
Мой приятель, пьяный в стельку,
Мы друг друга понимаем…
Впрочем, можно и спокойно,
Я коленки обнимаю
И не грустно, и не больно.
Всё равно, что плачет небо,
Что сегодня ждёт в тумане.
Осень, дождик, влажность, нега,
А другие… Ну их в баню!
«Осины стрясают рубахи…»
Осины стрясают рубахи
От влажности ржавой листвы,
Дрожат обнажённые страхи
В ознобе своей наготы.
От холода ёжится лес,
И ветер охрипший простужен.
А сердце так жаждет чудес,
И ты мне по-прежнему нужен.
Голубой экспресс
Между грустью и первым светом
Находилось твоё обещанье.
Голос тихий шепнул: «До лета…», —
Что и стало твоим прощаньем.
После, сидя в пустом вагоне,
На прокуренных вдрызг ресницах
Сохли слёзы, летя в ладони…
Поезд рвался стрелой в столицу.
За окном рисовалось утро
И тянулись рядами сосны,
И хотелось сказать кому-то,
Но казалось, что слишком поздно…
Расцарапаны пальцем стёкла,
И измяты от нервов шторы,
В горьких мыслях ещё не блёкло,
Стёрты в памяти только ссоры.
Только небо синеет сзади,
Вдалеке оставляя встречный,
Только трети в твоём фасаде
Не хватает для слова «вечно».
Только гулко идём по рельсам…
За ночь стала я чуть умнее…
Чёрный лес в голубом экспрессе
На обратном пути синее.
«Осыпаются листья. Осень…»
Осыпаются листья. Осень
Тормошит ледяную душу,
Инфернальное что-то просит,
Нерв сознания слёзы душит.
Метко падает с неба в каплях,
Мой покой разбивает резко,
Тёмной краской сошло на паклях,
Я холодная, как железка…
Впереди ожидает стужа,
Бьётся в стёкла воронкой, сеткой…
Оттого, что никто не нужен
Зажигаю себя таблеткой.
Но лучистые дуги сосен,
И в объятьях любимый мишка
Мне напомнят, что
