губы. – Ты ему сказала?
– Нет еще, – напряженно замечает Валя. – А что?
– А ничего! – вспыхивает Танька. – Своему парню не сказала, что уезжаешь через две недели. Замечательно. Он, надо думать, обрадуется такому повороту событий.
– Я скажу, – пытается возразить Валя. – Я с тобой сначала хотела посоветоваться.
– Так вот мой тебе совет: забудь про эту глупость, – выдает раздраженно Танька. – Чего тебе не хватает? Работаешь, парень есть, замуж выйдешь.
– Да что ты все о Пашке? – огрызается Валя. – Он тут не приклеенный. Захочет – со мной поедет.
– Ага, в чемодане, – фыркает Танька. – Надо было сразу с ним все это обсудить. Еще когда только письмо собиралась писать в трест свой. А то вряд ли он обрадуется.
Глава 3
Пашка, как и предсказывала Танька, совсем не выглядит обрадованным, когда на следующий день Валя, набравшись храбрости, рассказывает ему о своих планах на переезд. Он мрачнеет, замолкает и как будто сразу отстраняется от Валькиных проблем.
– Твое дело, – выдавливает Пашка. – Я думал, что у нас с тобой что-то получается. Серьезное. Но, видать, ошибался.
– Что вы все на меня окрысились? – возмущается Валя. – Как будто я вам враг какой-то.
Ее особенно колет слово «серьезное». Что же он раньше-то про серьезность ничего не говорил, даже не намекал? Может быть, тогда бы и она себя по-другому вела, уехать не стремилась. А то все самое главное почему-то всегда выясняется, когда уже поздно что-то изменить. Так, наверное, о том, как все тебя любят и уважают, узнаешь только тогда, когда помирать начнешь. Лежишь на кровати под белой простыней, а вокруг тебя собрались друзья, о которых ты раньше и не задумывался. И все такие хорошие слова о тебе говорят:
– Вот, если бы не болезнь, то мы бы с тобой в Крым поехали. Давно собирались. Да вот не получилось.
– А мы, – говорят другие, – хотели тебе холодильник подарить. Но теперь, видать, уже не судьба.
А ты лежишь и думаешь:
– Где ж вы до этого были?
– А кто это «все»? – цепляется за Валькины слова Пашка и смотрит на подругу почти со злобой.
– Кто? Никто! Ты, например, – огрызается Валя, очнувшись от философских размышлений.
– Нет, постой, ты сказала: «вы все». Кто все? – в голосе Пашки чувствуется закипающая обида.
– С Танькой я разговаривала об этом, – с неохотой выдавливает Валя. – Она моя лучшая подруга. Спросила ее мнения.
– Сначала ее, а потом уже мое, да? – возмущается Пашка. – Так? Я у тебя на последнем месте?
– Нет, не на последнем, – бурчит Валя. – Я тете Поле еще ничего не говорила.
– Ага! – почти с радостью от того, что его обида явно оправдана, фыркает Пашка. – На предпоследнем, значит? Прекрасно. И что ты от меня ждешь? Что я запрыгаю от восторга, да? Вроде все нормально было. У нас с тобой, я имею в виду. И вдруг ни с того ни с сего…
– Почему же
