style="font-size:15px;"> Леликов оторвался от залитого дождем окна.
– В смысле? – спросил он.
Мишка спросил, как человек много битый и уже не ждущий от жизни ничего хорошего.
– В смысле за ваши безобразия, – перешла в наступление Марья Васильевна. – Это надо же – банду сколотить. И кто во главе? Лучшая ученица школы.
Испепелив Арионову взглядом, Марья Васильевна продолжила:
– Настоящий стратег, ничего не скажешь. Все было продумано до мелочей. И время, и место, и орудия преступления.
Класс ахнул. Казалось, Марья Васильевна сошла с ума. Надо же такое придумать: Арионова – глава банды!
Марья Васильевна перевела взгляд на меня.
– И ты, Асина, хороша. Позволь поинтересоваться: как представляешь встречу отца с полицией?
Судорожно вздохнув, я попыталась сдержать слезы, но мне это плохо удавалось. И тут к доске выскочила Люська. Она была похожа на рыжую бестию. Глаза горят, веснушки с копейку, в руках – учебник по русскому языку. Зачем Люська схватила учебник, трудно сказать: то ли для того, чтобы прихлопнуть Марью Васильевну, то ли для обороны.
– Как вы смеете? – крикнула Люська, встав рядом со мной.
Марья Васильевна отступила к окну. Ее пережженные химией волосы воинственно вздыбились, грудь колыхнулась.
– Смею, – с вызовом ответила Марья Васильевна. – Ты слышала, что в спортзале бьют окна?
– Слышала, – насупилась Люська.
– Знаешь, сколько стоит их вставить?
– При чем здесь наши?
Марья Васильевна прислонилась к окну и словно уменьшилась в размерах.
– При том, что они били.
– Этого не может быть.
– Все доказательства налицо.
Ветров встрепенулся:
– Какие еще доказательства?
– Есть свидетели, – отчеканила Марья Васильевна. Чуть помолчав, она добавила: – Но главное то, что есть отпечатки пальцев на камнях, которыми были разбиты стекла. И они совпадают с отпечатками пальцев вашей пятерки.
– С нашими отпечатками пальцев? – переспросила Арионова.
– Да, – скорбно поджав губы, кивнула Марья Васильевна.
Ольга усмехнулась и, откинув тяжелые косы, сказала:
– Неувязочка вышла. Дело в том, что я своих отпечатков пальцев не сдавала. Так что вам не с чем сравнивать.
И тут Марья Васильевна рассмеялась. Она смеялась громко, с надрывом, с восклицаниями «ой!», «это же надо!», «ну, не могу!». Затем достала огромный платок и, высморкавшись, сказала:
– С первым апреля! Можете садиться.
Девятый «А» зашумел.
– Ну и прикол!
– И от кого? От Марьи Васильевны!
– А я думал, она и улыбаться не умеет…
– Чего только в жизни не бывает!
Отвесив
