скажет,
А и действительно, всего-то шестьдесят,
И пару лет надбавки – жизнь накажет
За то, что мать не слушал в пятьдесят.
Какие наши годы в самом деле,
Когда в любви во многом нет запретов,
Когда привыкли, что живем при болях в теле
И от детей с волненьем ждем приветов.
В такие наши годы, как ни странно,
Себе и многим хочешь доказать:
Старость – не позиция для войск «диванных»,
Что не «отстой» мы общества хотим сказать.
.
Какие наши годы – скандируем мы хором,
И эхом «канонада», погромче, чем «ура»
По миру разнесется – нам нет нигде препонов,
И некогда глаголить – супец варить пора.
Спуски и подъёмы
Попробовать тупо с горы съехать вниз,
Всю жизнь ведь натужно карабкался вверх.
Под гомон и хохот, под забористый свист,
С азартом скатиться на лыжах меж вех.
Меж вех – это было бы очень круто,
Ну снёс три-четыре, хоть лыжи целы,
И в жизни так часто диктует тон случай —
Пройти столько вешек и чтоб без сумы.
Мой спуск продолжался, обидно так, быстро,
Подъём совершать вновь уходят года.
О спуске скажу – кайф хоть есть – грустно,
На обзор же подъёмов – вечеров череда.
Нельзя осуждать, кто, споткнувшись упал,
Себя покори, что не смог стать опорой,
В попытке подняться бедняга устал,
Подай ему руку, став «помощью скорой».
Вновь голубь Мира над планетой кружит
Птица счастья не смогла уже взлететь,
У птицы певчей перебили крылья.
Она могла бы о любви с восторгом петь,
Но лишь от боли филином завыла.
Мы птицу счастья не смогли сберечь,
Нас подвела халатная беспечность.
Стоит не о любви на первом плане речь,
А о спасенье Мира, чтоб царил он вечно.
И будет Мир, не будет стрельбы ружей,
А белый свет заселят счастья птицы,
Вновь голубь Мира над планетой кружит,
Без канонад, под трели соловья зарницы.
Распутье
Сошлись дороги на распутье,
В раздумье я – куда идти?
Ведь жил степенно, не распутно —
Налево лапти ни к чему нести.
Пойти направо, коль я правый?
Случись в стране переворот,
Страной вот эти станут править…
Нет, братцы, – к центру поворот!
Центрист был Троцкий Александр,
Но что
