настоящему преступнику.
С матерью первого мальчишки договорился быстро. Словоохотливая домохозяйка проявила желание пойти навстречу сыщику и предоставить ему возможность поговорить с сыном. Он не стал называть конкретную причину, сказав лишь, что по школьным делам. Жили они в самом центре города в трехэтажном доме, производившем своей ветхостью удручающее впечатление. Однако домофон на двери в подъезде новейшей модификации. Пришлось вновь звякнуть по сотовому хозяйке, чтоб она впустила внутрь дома. Там всё сияло чистотой. Сыщик знал по опыту: к такому способны лишь новые жильцы, недавно приобретшие квартиры. Нужная дверь обита дерматином. Коробка её сверкала толстым слоем лака. Рябинкин позвонил и тут же почувствовал: на него смотрят в глазок. «Пусть пялится сколько угодно», – подумалось ему. Дверь отворилась. Перед детективом стояла женщина восточной наружности с чёрными до плеч волосами и глазами, напоминающими кипящую смолу. На ней был наглухо застёгнутый цветастый халат.
– Проходите в квартиру, сын дома, – пригласила она с чуть-чуть проявившим себя акцентом.
Потолки высокие, прихожая более чем скромная по размеру, кухня напоминала квадратную клетушку. И все-таки во всём чувствовалась мозолящая глаза роскошь. Дорогие ковры на полу и стенах. Картины Айвазовского, похожие на подлинники. В углу прихожей урчал большой, на всю стену, холодильник. Здесь же чудом уместилась и стиральная машина.
– Мы не поехали из-за жары на дачу, – пояснила хозяйка, пока сыщик разувался. Она предложила ему мягкие, с опушкой, шлёпанцы. Зал у них оказался таким же мягким, ненамного отличающимся от кокона бабочки.
Мальчик сидел не за крутой компьютерной игрой, а сражался с Гарри Каспаровым в шахматы. Он неохотно отвлёкся от своего занятия.
– Не поддаётся? – спросил Ефим.
– Не поддаётся, – эхом ответил игрок без улыбки.
– Ты любишь книжки? – схватил быка за рога сыщик.
– Нет. Только по шахматам да занимательную математику.
Чувствовалось, что «занимательная математика» фонетически далась ему с трудом, тем не менее мальчишка справился.
– Он имеет склонность к точным наукам, – с гордостью за сына сообщила хозяйка. Она не предложила Рябинкину сесть. Собственно, садиться не на что было: в зале – ни одного стула, зато два дивана, покрытые ворсистыми коврами.
– Помнишь, вы изучали в школе стихотворение Маяковского.
– Это того, что родился в Грузии?
– Да.
– Помню. Оно мне не понравилось.
– Твой приятель тогда в школу книжку принёс.
– А, старьё какое-то. Учительница расхваливала. Я едва не получил из-за этого Маяковского двойку.
– Не надо говорить про двойки, – встряла в разговор мама. – Раз не получил – значит, не получил. Педагоги знают, кому двойки ставить.
Ефим
