приглашают «выйти», и идёшь ты, такой дятел, не подозревая, что тебя ведут бить толпой. От таких казусов у меня осталась привычка приискивать глазами на всякий случай орудия обороны и пути возможной эвакуации. А ещё очень пригодился мне всегда пример моего дядьки Вадима. Как-то я наблюдал, как в чужой шумной компании моего дядьку пытались вот так вот «вывести». И по весёлому его взгляду я видел, что дядька вычислил их подлую уловку. И вот дядька усмехается смелому ухарю в лицо, и громко вопрошает:
– А чё тебе? Тут не нравится, что ли?
Сразу заметно напряглись несколько наблюдателей по углам, и ухарь эффектно на понт берёт дядю:
– Чё, зассал?
И тут же получает удар в нос, и контрольный подсрачник под зад.
Не ожидавшая такого оборота «свита» дёрнулась, но онемела и замерла. Дядя мой человек душевный, но лучше его не нервировать.
Борзым своим взглядом обозначил он каждого из свиты, и мягко спрашивает поверженного, который согнулся буквой «гэ»:
– Тебе ещё добавить, или хорош?, – и ко мне поворачивается, а я стою не живой и ни мёртвый, а у того мужика кровища хлещет, как из графина, – Пошли, Алик. Видишь, тут сколько шакалов собралось…
И уходим мы такие неспеша…
Так же ярким примером разумного использования подручных средств в ведении боя я могу предложить метод моего отца, да пошлёт ему Всевышний здоровья, радости и долгих лет жизни.
Отец мой всю жизнь шоферил.
Как-то довелось ему возить солдат на работы. Стройбатовцы. Автобус «ЛиАЗ», если кто помнит. И вот на этом «ЛиАЗ"е отец возил солдат из части на одну из строек города, за несколько километров от нашего посёлка. И мне, пацану 5-6-ти лет, часто доводилось «помогать» отцу в работе.
До сих пор помню этот необычный запах.
Солдат человек сорок. В автобусе мощный запах гуталина и портянок. Все одеты одинаково. Заходят-выходят по команде. Время ещё тепло (даже я без шапки!), а они в серо-голубых квадратных шапках… Глазею на это завораживающее зрелище, и вижу какое-то напряжённое внимание на лице отца. Вон уже в десятый раз он посмотрел в зеркало заднего вида, осматривая салон автобуса, головой укоризненно качает, языком цокает.
Несколько дембелей во главе с сержантом откровенно издеваются над одним.
Длинный, как жердь, тощий нескладный солдат, бледный и конопатый, перепуган, глаза таращит, трясётся аж. А эта компания не отстаёт от него. Чё он натворил? Сначала они ему ремень затянули до отказа. Потом заставили стоять в проходе по стойке «смирно» с отданием чести, не держась за поручни, и строго следили, чтобы он не сошёл с места при качке автобуса, сопровождая каждое замечание то подзатыльником, то пинком по зад. А сержант всё норовил дать ему под дых, и несчастный пугался, тут же опуская руку, и это строго каралось и всё начиналось снова.
Я с интересом наблюдал за этим, не понимая правил такой игры. Несколько солдат всякий раз громко смеялись, а остальные
