я мог бы с ними воевать? У них несколько десятков моряков, так? – Затем кивнул в сторону членов экипажа, стоявших на мостике. – Скажите им, чтобы они выполняли мои приказы. – Сень заколебался, и Призрак, склонившись к нему, посмотрел ему в глаза безмятежным, но в то же время леденящим взглядом, вызывавшим трепет у всех, на кого он падал. – Вы хотите еще что-то сказать?
Потупившись, Сень вернулся в рубку, чтобы отдать распоряжения своим людям.
А Призрак ушел на корму искать своего помощника. Не найдя его, он глубже натянул на голову шапочку и направился на мостик, чтобы принять командование терзаемым штормом кораблем.
«Десять судий преисподней…»
Человек прополз по палубе к корме и перевесился через борт «Дракона Фучжоу». Его снова начало рвать.
Он пролежал рядом со спасательным плотом всю ночь, с самого начала шторма, убежав из зловония трюма, для того чтобы иметь возможность очищать свой организм от дисгармонии, порожденной разбушевавшимся морем.
Человек снова вспомнил про десять судий преисподней. Желудок, давно исторгнув все свое содержимое, болел от новых рвотных позывов, он замерз; так плохо ему не было никогда в жизни. Бессильно привалившись к ржавому леерному ограждению, он закрыл глаза.
Его звали Сонни Ли, хотя отец нарек его именем Канмей, что значит «Победим Америку». При режиме Мао было принято давать детям такие политкорректные, но совершенно непроизносимые имена. Но Сонни, как это часто бывает у подростков юго-восточных приморских провинций Китая, Фуцзянь и Гуандун, взял себе и западное имя. То, как прозвали его в подростковой банде: Сонни, в честь опасного и неуравновешенного сына дона Корлеоне из фильма «Крестный отец».
И верный персонажу, в честь которого он был назван, Сонни Ли, повидавший в своей жизни немало насилия, в том числе и сотворенного собственными руками, никогда и ни перед кем не вставал на колени – до сих пор, когда его в буквальном смысле повергла ниц морская болезнь.
Десять судий преисподней…
Ли приготовился к тому, что адские твари с минуты на минуту заберут его к себе. Это станет расплатой за все плохое, что он сделал в своей жизни, за позор, навлеченный на отца, за глупость, за зло. «Пусть бог Тайсян отведет мне место в аду, но только чтобы прошла эта морская болезнь, мать ее!» От двух недель, проведенных на скудном пайке, у него кружилась голова. Ему мерещилось, что волны поднимает разбушевавшийся дракон; он хотел выхватить из кармана крупнокалиберный пистолет и всадить чудовищу в голову одну за другой все пули.
Ли оглянулся вокруг, и ему показалось, что он увидел на мостике Призрака, но в это мгновение у него внутри поднялась новая протестующая волна, и он снова припал к ограждению. Сонни Ли забыл о «змеиной голове», забыл о своей полной опасностей жизни дома в провинции Фуцзянь, забыл обо всем, кроме десяти судий преисподней, злорадно призывающих демонов колоть пиками ему в желудок.
Его снова начало рвать.
Высокая женщина представляла резкий контраст со своей машиной,
