что тот в очках был. С бородой... Борода, сказал, темная была, а волосы белые и пышные... Борода, говорит, как у мужчины, а волосы, как у женщины... Прямо трансвестит какой-то, – с кокетством во взгляде улыбнулась Цветкова.
Она была слегка тепленькая после праздничного стола, и труп ей уже порядком надоел. Ей хотелось вернуться к веселью, к беззаботному времяпрепровождению. И в таком настроении она совсем не прочь была немного пофлиртовать с мужчиной. А еще она знала, что нравилась Павлу...
Но нравилась она ему в прошлом. Сейчас же он воспринимал ее не более чем интересного коллегу. И не было никакого желания играть с ней в страстные мужские игры.
– Не трансвестит, – покачал он головой. – Просто маскировка.
– Понятно, что маскировка, – заскучала следователь.
Похоже, она поняла, что Никифоров не желал к ней на огонек.
– То ли бородач в женском парике, то ли блондинка с фальшивой бородой, – вслух подумал он. – Но, скорее всего мужик в парике с накладной бородой...
– Попробуй такого опознай.
– Значит, барсетку забрал. Ограбление?
– Похоже на то... Ой, кажется, гроза надвигается!
Движением руки Цветкова показала в сторону, куда Павел и развернулся, а сама спряталась за его широкой спиной. К ним приближалась моложавая, стройная и подтянутая женщина лет сорока. Неподвижные глаза широко распахнуты, рот приткрыт, руки беспомощно опущены и чуть разведены в стороны. И шла она, как зомби – тяжело, на негнущихся ногах. Она потрясенно смотрела на погибшего мужчину, медленно и неотвратимо приближалась к нему. Вне всякого сомнения, женщина знала убитого более чем хорошо. Цветкова поняла, что сейчас произойдет, поэтому и спряталась за Павла.
Женщина подошла к покойнику, сдавленно застонала и, обхватив руками голову, опустилась перед ним на колени.
– Олег!.. Олеженька!..
Но вдруг, будто очнувшись, она легонько шлепнула его пальцами по щеке.
– Давай, вставай!.. Ну, чего ты лежишь?.. Нас же дети ждут!
– Он не встанет, – тяжко вздохнув, сказал Павел.
Женщина встрепенулась, будто ее окатили студеной водой, резко подняла голову и свирепо посмотрела на него.
– А вы кто такой?
– Уголовный розыск, майор милиции Никифоров.
– Милиции?! – поднимаясь, с безумной свирепостью протянула она. – И что вы здесь делаете?
– Вот, человека убили.
– Убили?!. Да, убили... Я вижу, что убили... Это мой муж... Моего мужа убили... Почему его убили? Почему вы позволили его убить?!. Почему? Почему?
Это была самая настоящая истерика. И Павел не удивился, когда женщина набросилась на него с кулаками. Но он не стал отбиваться, позволил ударить себя в грудь.
Каждый следующий удар был значительно слабее первого, и, в конце концов, приступ сошел на нет. Женщина уткнулась лбом в его грудь и разрыдалась. Он мягко взял ее за плечи, но отталкивать от себя не стал. Пусть выплачется, легче станет.
