Могилёве, в Ставке Верховного главнокомандующего…
…о государыне императрице, что в яростной истерике сыплет беззаконными приказами из Александровского дворца в Царском Селе…
…о кузене и любимце государя, великом князе Дмитрии Павловиче, по приказу государыни заключённом под домашний арест…
…об аресте молодого князя Феликса Юсупова и стрельбе в его дворце на набережной Мойки…
…о шальном автомобиле из императорского гаража, метавшемся через Острова в ночь на семнадцатое…
…о болтовне депутата Государственной думы, националиста и паяца Пуришкевича, про немецких шпионов и спасение России…
…и о себе, простом служаке с забавной, будто вычитанной у классика малоросской фамилией Перебейнос, для которого эта страшная находка может обернуться по-разному: или наградой – или так, что лучше даже не думать.
Потому что перед ним в окровавленной вышитой рубахе, в сапогах с одной галошей и с дыркой во лбу обмерзал труп того, о ком за последние четыре года не судачил только ленивый.
Возле полыньи на Малой Невке распласталось изувеченное и простреленное тело человека, которого без сна и отдыха третий день искали по всем закоулкам Петрограда, во всех столичных реках и каналах.
На льду связанным лежал мёртвый персонаж бульварных газет, на все лады склонявших его прозвище – святой чёрт.
Странный сибирский мужик, загадочный любимец государевой семьи.
Григорий Распутин.
Часть первая. Мир
Глава I. Санкт-Петербург. Утро
В том, что могучая сборная Германии скорее всего раскатает российских футболистов, сомневались немногие, но чтобы шестнадцать-ноль?!
Маяковский разложил газету на столике и уткнулся в спортивную колонку.
Главный недостаток нашей сборной команды – её полная несыгранность… Здесь совершенно запрещены наши толчки. Голькипера вовсе нельзя толкать. У нас же постоянно стараются свалить голькипера, – и получается дикая игра. Запрещение толкать игроков поднимает технику игроков. Сравнение игры русских команд с заграничными, к сожалению, показывает, что мы – ещё дети в футболе, но… уже грубые дети…
Керамическая плошка прижимала край газеты, которую шевелил налетавший с Невы ветерок. Маяковский, не глядя, выудил из плошки горсть жареных орехов и кинул их в рот. Хорошо было бы чем-нибудь запить, но в карманах – шаром покати, и даже папиросы кончились. Поэтому надо сидеть и ждать Бурлюка, у которого есть деньги. Тот с самого раннего утра бегает по каким-то своим делам…
Летом двенадцатого года в Петербурге установилась необычайная жара. Короткие белые ночи не приносили желанной прохлады. А поутру лучи беспощадного солнца вновь раскаляли не успевшие остынуть мостовые, и огромный каменный город, который прихотью властей выкрасили в красноватые и багровые тона, превращался
