аудитории.
Прошла неделя.
Ольга Юрьевна. Как ваши успехи, господа?
Студенты. (Молчат.)
Ольга Юрьевна. Тогда следующий тур… Кто из вас может выполнить с места сальто-мортале с кульбитом? (Студенты молчат.) Тогда потренируйтесь. Через неделю встречаемся в спортзале. Я покажу, как это делается. Сегодня у меня нет смены одежды…
Занавес.
Явление XIV
Прошла неделя.
Москва. Вузовский спортзал. В толпу студентов-зрителей затесался и проректор по учебной работе.
Ольга Юрьевна (в купальнике, поверх которого надета куртка-кимоно, со множеством пуговок, крючков и тесемочек). Показываю! (Откинулась назад и взмыла вверх). Делай, как я! (Во все стороны летят тесемочки, крючочки, пуговки…) У-ф-ф! (Ольга Юрьевна удачно приземляется.) Кто повторит?
Пауза.
Студенты (молчат). У-р-р-а-а! (Кричит проректор из толпы студентов.) Вот это – СИЛА, вот это – КРАСОТА!
Пауза.
Студенты. У-р-р-а-а! Да здравствует Ольга Юрьевна! Слава Ольге Юрьевне! Ура!!!
Ольга Юрьевна (в лохмотьях одежды ее супербюст бурно вздымается, делая ее ослепительно прекрасной). Благодарю за внимание, господа. Всех вам благ!..
Проректор. (Подходит к Ольге Юрьевне, целует ручку.)
Студенты. (Кричат «Ура!» Бурные продолжительные аплодисменты.)
Занавес.
Явление XV
Прошло несколько лет.
Подмосковье. Дача. Биограф Ольги Юрьевны лежит на диване.
Автор-биограф. Однако, (не надо запятой) мы окажемся далеки от истины, ежели будем считать, что Ольга Юрьевна нисколько не сомневалась в своей гениальности. Напротив, почти каждый день после своего 35-летия она задавалась вопросом: «А может, я просто бездарная тупица?» Время от времени она сравнивала себя то с Платоном, то с Леонардо, то со Львом Толстым, то с Чайковским и закипала от негодования.
Пауза.
«Полжизни уже позади, а я так и не признана выдающейся личностью. Когда же, наконец, я буду на устах и у молодежи, и у пенсионеров, и в Европе, и в Японии?.. Ведь и здоровье мое в любой момент может пошатнуться. И когда же мы научимся по-настоящему ценить те сладостные и счастливые моменты жизни, когда у нас ничего не болит?»
Пауза.
«Главное – во всем быть новатором и не бояться нарушать установившиеся каноны. Вовремя сметать авторитеты, высказывать свои суждения перед любой аудиторией. А уж если, к примеру, писать, то читатель должен то хохотать, то рыдать… Но уж во всяком случае он не должен равнодушно перелистывать страницы. Он обязан: то подпрыгивать на стуле, то хвататься за сердце. При этом каждое мое произведение должно быть бестселлером и расходиться миллионными тиражами…»
Пауза.
Именно так или примерно так распаляла себя дама бальзаковского возраста. То она представляла
