платным уходом за больными. Даже за такими противными, отвратительными типами, как адвокат Гальперин.
Конечно же, ничего этого Татьяна знать не могла. Да и знай она, Алина сомневалась, что дождалась бы сочувствия от коллеги, которая ни к кому не испытывала симпатии. А чье-нибудь участие ей сейчас бы совсем не помешало!
– Ну и сколько мне ждать, чтобы вытащили эту дурацкую посудину из-под моей задницы?!
Эти гневные слова обрушились на нее, едва Алина шагнула в палату.
– За что я только бабки плачу? – продолжал бушевать требовательный пациент. – Если бы я хотел снять гостиничный номер, то выбрал бы что-нибудь получше вашего гадюшника! Мне нужен уход, а не койко-место и вайфай! Мало мне унижений с этой треклятой уткой…
Не говоря ни слова, Алина помогла брюзжащему адвокату избавиться от утренней порции дерьма. Она знала, что ввязываться в спор бесполезно, все равно у Гальперина язык подвешен лучше. Зачем его лишний раз раздражать, ведь он платит ей и за терпение в том числе!
Алина не видела радости в том, чтобы пререкаться с больным – да чего уж там, умирающим человеком. Гальперин, несмотря на всю свою желчь и отвратительный характер, частью природный, частью выработанный профессией, в лучшем случае протянет еще месяц. Ну два. Он попал в больницу с повреждением копчика во время неудачного падения с лестницы, но являлся онкологическим больным. Опухоль желудка была злокачественная и находилась в терминальной стадии. Терапию, возможную в таких случаях, Гальперин прошел без особого успеха, и теперь неумолимое время приближало его конец. Адвокат отказался от новых предложений лечащего врача, обещавшего какие-то экспериментальные методы, предпочитая остаток жизни провести в здравом уме и твердой памяти. В специализированное отделение ТОН, или травматолого-ортопедическо-нейрохирургическое, его доставили на «Скорой помощи» и поместили в отдельную палату, которая стоила уйму денег. Однако Гальперин, самый известный адвокат по разводам в городе, мог себе это позволить. В его палате имелось все для комфортного пребывания: телевизор, диван и кресла для посетителей, стол и, разумеется, отдельная ванная комната. В отличие от многих помещений в отделении, нуждающихся в ремонте, эта и соседняя с ней, ныне пустующая палата были недавно приведены в порядок. И все равно капризный пациент частенько выражал недовольство то одним, то другим, и оно, как правило, выливалось на Алину или санитарок. Санитарки в больнице – вымирающий вид. Постоянно сокращающийся бюджет делает их зарплаты мизерными, а работы не убывает, поэтому с каждым годом заведующим отделениями приходится изощряться, пытаясь сохранить места, добавляя им денег за счет премий. Поэтому санитарки, считающие себя в какой-то степени привилегированным классом, не желали терпеть придирок Гальперина. В результате и сменщица Алины, и санитарки отказались работать с адвокатом. А Алине необходимы деньги, которые он, несмотря на свой злой язык, платил исправно, поэтому она просто не имела права привередничать.
