рядом со мной, держа за руку, не зная, что делать, а рано утром позвонила бабушке Оле, моей маме, и та примчалась спасать. Вдвоем с Алисой они меня и выхаживали. Помню смутно, потому что находилась в полубреду, и в себя пришла только на третий день. Мамины знакомства в медицинской сфере помогли избежать больницы. На дом приходил участковый врач, а потом прибегала медсестра, которая делала уколы и ставила капельницы. За определенную плату, конечно.
Как хорошо болеть под присмотром мамы, когда квартира вылизана до блеска, а еды – полный холодильник. Мне показалось, что даже Алиска притихла. Вот уж она вовремя появилась, а то бы нашли мой хладный труп. Правда с мамой я обычно перезванивалась каждый день… Ну, не совсем, каждый, но через два-три дня – обязательно. Слишком много мне пришлось от мамы скрывать последнее время. Про Алиску ей и сейчас ничего толком не рассказала, даже про брошенный техникум.
Как только я оклемалась, начала срочно искать работу, потому что дочь не собиралась этого делать. Не класть же, в самом деле, зубы на полку! Но к деньгам Грека пока было слишком больно прикасаться.
Опускаться при наличии высшего образования до рыночной торговки или дворничихи не хотелось. Отмечалась на бирже труда и ходила по адресам, где требовались работники офисов, но натыкалась лишь на похотливые взгляды директоров или владельцев фирм. Красивой женщине живется тяжело на свете без постоянного защитника рядом. Когда я приходила устраиваться на работу, то по-простецки мне давали понять, а то и говорили открытым текстом: «Переспишь со мной, посмотрим, на что ты годна. Тогда и решим, брать ли тебя в штат». Быть чужой подстилкой я не могу. Не могу и все! Хоть режьте! Лучше уж в дворники.
Но другой работы не было. Это только так кажется, что женщина с высшим образованием легко впишется в коммунальщики низшего звена. Такой опыт работы случился у одной моей подруги как раз в то время, когда я искала работу… Вакантные места поломоек подъездов разбирались влет, потому что это была работа в тепле, а вот дворничихи еще кое-где были нужны. Но шоком для подруги стало другое: разговоры на повышенных тонах и только матом, разборки чуть ли не до драк за каждую метлу… Она смогла выдержать неделю, что лишь укрепило меня во мнении – к коммунальщикам не соваться.
После долгих мытарств на бирже труда мне дали возможность получить новую специальность в придачу к моему высшему техническому образованию, которое в условиях перестройки обесценилось. Я закончила курсы бухгалтеров, и сразу стала востребована в кооперативах, выросших в новых капиталистических условиях, как на дрожжах. Только приходилось осторожничать с трудоустройством, ведь любой работодатель мог повесить на материально-ответственного бухгалтера всех собак, а то и в тюрьму посадить за растрату. Поэтому я за длинным рублем не гналась: нужно сначала приобрести опыт работы. Хотя на хлеб с маслом теперь хватало.
В конце мая Алисе исполнилось восемнадцать лет, а значит, ее отец прекратил платить алименты. Она по-прежнему нигде не работала и не училась, болталась целыми днями без дела в компаниях сомнительных личностей. Но мне захотелось
