куски хлебной корки. До воды ни один кусок не долетел – несколько чаек внимательно следили за Катиными движениями и реагировали моментально. Упитанные, надо сказать, птички. Я первое время тоже поддалась этому всеобщему увлечению – кормлению чаек. А потом поостыла. На несчастных голодных птичек чайки не тянули. Своей наглостью и раскормленным видом они здорово напоминали городских голубей. А еще – своей всеядностью. Лопают все подряд, что появляется в воздухе. Иногда, увлекшись, хватают выброшенные с кормы окурки. И никто никогда не видел, чтобы хоть одна окурок выплюнула. А уж когда на корме рыбу разделывают, вообще творится что-то невообразимое. Настоящий эскорт из чаек за теплоходом.
– Кать, неужели все так страшно? – решилась я отвлечь напарницу от захватившего ее целиком занятия.
Она посмотрела на мою угрюмую физиономию и рассмеялась.
– Не боись, прорвемся! Русские ведь не все – придурки. Большинство милые и приятные люди. Просто запоминаются те, кто дал жару. Паршивая овца, знаешь ли… Зотовой четыре года назад досталась компания «новых русских». За столом вести себя не умели совершенно, свинячили – жуть. Девчонок загоняли просто, даже драку один раз в ресторане устроили. Так стыдно было перед европейцами. Вот Светка теперь на всякий случай русских туристов заранее боится.
– А часто русские бывают?
– Очень редко. Не каждый год даже. У нас ведь дорого. Да и не интересно нашим Сибирь смотреть. Наши в жаркие страны едут, позагорать, в море поплескаться. А здесь – европейцы. Им интересно, экзотика.
– А чего же эти восемнадцать человек здесь делают?
– А хрен их знает! – весело сообщила Катя, в очередной раз введя меня в недоумение. С виду – сама интеллигентность, а как ввернет словечко, просто ушам не веришь. – Может, просто оригиналы. А может, мероприятие у них какое-нибудь. Научная конференция там или семинары какие. Тогда Зотовой повезло – у таких график жесткий: лекции там всякие, обсуждения. Они долго не засиживаются. Поели быстренько и поскакали организованно по делам. Просто прелесть, а не туристы.
Катя докормила птиц, постояла немного, подставив лицо солнцу, и ушла. А я осталась размышлять, сидя на скамейке, о русских туристах, тяжелой официантской доле и о собственном одиночестве. Все-таки «Прощание славянки» мне слушать нельзя. На работе-то я хорохорилась, Карину утешала. А сейчас что-то раскисла. Так захотелось, чтобы и меня приходили провожать. Ну, хоть кто-нибудь. Даже Димыч с его грубоватой прямолинейностью казался сейчас почти родным. Давненько, видно, не попадалась я ему под горячую руку. Даже соскучилась по этому его: «Вот объясни ты мне, почему вы, бабы, такие дуры?»
– Вот объясни ты мне, почему вы, бабы, такие дуры? – раздалось по правому борту.
Я подскочила от неожиданности и испуганно заозиралась. Этого еще не хватало! Уснула я, что ли, пригревшись на солнышке? Нет, надо высыпаться как следует. Чтобы не слышать на ровном месте всякие голоса. Вот прямо сейчас и пойду,
