завоевателей на Руси искатели приключений и вольные казаки, укрепляя единую государственность и расширяя границы Российской земли, стали уходить за Уральские горы в поисках неведомых сказочных земель. Они шли на север к Ледовитому океану, продвигались на восток, спускались по рекам на юг. Всюду встречали племена аборигенов, живших охотой, рыбной ловлей, скотоводством, завязывали с ними торговые отношения, которые носили характер обмена вещей, оружия на мех соболей, лис и других пушных зверей.
Некоторые племена и княжества оказывали вооруженное сопротивление пришельцам, некоторые добровольно принимали подданство русского царя и платили дань. Интерес к новым землям возрастал, и это побуждало царя к отправлению в Сибирь и дальше на восток специальных экспедиций для освоения новых земель.
Писатель и историк Игорь Шумейко, уроженец Приморского края, ныне живущий в Москве, в своей книге «Ближний Дальний Восток» высказал правильную точку зрения о предпосылках успеха русских на восточных территориях: «Способность русских находить почву для сближения с другими народами поражала и иностранных наблюдателей, обращавших внимание на отсутствие у русского человека чувства высокомерного превосходства по отношению к населению колонизируемых территорий, столь обычно свойственного западноевропейским переселенцам».
«Когда русский мужик с волжских равнин располагается среди финских племен или татар Оби и Енисея, они не принимают его за завоевателя, но как единокровного брата, вернувшегося на землю отцов… В этом секрет силы России на востоке», – писал, например, француз Ланойе в 1879 г.
Джордж Керзон, будущий министр иностранных дел Великобритании, проехав по среднеазиатским владениям России в конце XIX в., отмечал, что «Россия бесспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила силой… Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени воспламеняет злобу, чем сама жестокость».
Американский сенатор Бэверидж, проследовавший в 1901 г. через всю Сибирь, также увидел главную причину прочности позиций России на Востоке в том, что она присутствует там «в виде русского крестьянина», т. е. «самого русского народа», отличающегося, по мнению сенатора, тем от других наций, что он не проявляет «никакого оскорбительного способа обращения с расами, с которыми превосходно уживается». Бэверидж подметил у русского солдата «свойственную всем русским» «поразительную характерность» – способность «дружиться с народом», которого «победил».
Историки отмечали и «отсутствие резкого социального различия между местным объясаченным населением и угнетенным русским», и отсутствие между ними «той резкой пропасти, которая отделяет… человека европейской культуры от дикаря».
Русские всегда относились братски к народам, проживавшим на территории созданного государства, не нарушали
