прервался он на кусочек вкусного пирожного. – Так что даже хорошо, что сегодня решили пойти.
– Ага, точно говоришь, – пробурчал я с набитым ртом. Проглотил. – Только некоторое время я не смогу исследовать город – родителям надо будет помогать, – вновь соврал я, чтобы пока не тревожить друга подробностями, – а потом давай!
Мы сделали по глотку и я решил уточнить:
– Но неделька ещё есть.
– Всё, как скажешь! – ответил друг, поправляя окрашенные в чёрный волосы. – А что там с проклятием, чем могу помочь?
Я было хотел в привычной манере успокоить друга, но пришла другая мысль.
– Вообще-то да! Помнишь, ты писал в дневнике о неком таком чувстве, будто выплываешь? Ну когда замена ещё…
– А-а, – почти сразу вспомнил Сапа, – конечно, было такое.
– Постарайся не экспериментировать, а сразу рвись выплыть. Прям резко! – добавил я.
– Ладно, сделаю, – участливо отозвался друг. – А что это вообще?
– Мы пока точно не знаем, но есть подозрения, что Агнии может быть плохо из-за этого, – дорисовал я словами задумку.
– Всё-всё! Тогда буду мгновенно просыпаться! – пообещал Сапа. – Знаешь – это так наикру… круто, короче, – вновь поправился он, – что ты нам помогаешь. Спасибо!
– Пожалуйста! Я надеюсь на самые лучшие результаты.
Чувство душевной близости возникло в груди. Сапа – мой друг и я имею причину в квадрате, чтобы снять проклятие.
Дальше разговор, понятное дело, перешёл на “Монолит Судеб”. Мне стоило больших усилий не рассказать о знакомстве с автором. Мы поделились переживаниями и перешли на обсуждение других ништяков и “наикрутейших штук”. Домой я вернулся, когда уже смеркалось.
Глава 6
Началась учёба, удивительно быстро войдя в обиход и не вызывая особых затруднений. Больше меня заботит Трисмегист и формат существования клуба, в рамках изменившейся меры понимания его задач. Я ведь рассматривал их, как увлечение и любопытство, а на деле оказалось, что мы и вправду оккультный клуб с действующим оккультистом во главе. В этом свете иначе воспринимается поиск древностей, где моё отношение совсем не соответствовало требуемому, в отличии от ребят. Нужно с Вероникой это обсудить.
Долго вопрос в режиме ожидания не лежал – председатель сама звонит:
– Сверхзанятой староста Матус, здравствуйте!
Её голос, хоть и с подколом, – играет тонкими струнами души.
– Я Вас приветствую, многоуважаемый председатель, – подхватил я тон. – Трудно передать всю глубину раскаяния, что терзает меня. Если бы Вы сейчас не осчастливили меня переливами своего голоса, то через секунду бы я сам звонил и внимал Вам.
– Ма-а-атус! – воскликнула Вероника. – Ты своим красноречием, когда-нибудь… Так! – обрёл её голос крепость и командные нотки. – Зайдите ко мне, староста.
Я воспылал и с лёгким хрипом:
– Минутку!
