И окурки… Верасов присмотрелся – совсем свежие! Один даже еще дымится! Куривший эти неведомые сигареты человек был здесь 5-10 минут назад, не больше. А может, даже и меньше! Так, а это что? Полковник подобрал мятую пустую сигаретную пачку, расправил ее. Таких сигарет в СССР не было и быть не могло! Эти двое что, из-за границы? Марка сигарет – «State Line», полковнику ни о чем не говорила. Разве что о ее несоветском происхождении, да и только! Но с другой стороны – 30 лет, как-никак прошло. Кто знает, что тут еще за сюрпризы имеются? Полковнику и везло, и не везло одновременно. Он словно ведомый удачей неотступно шел по их следу, воздав благодарность такой вредной привычке, как курение. Он находил след, но на этом везение заканчивалось. Эти двое неизвестных словно растворялись в воздухе в самый последний момент!
– Где же, где же вы, два гада, попрятались, – прорычал полковник Верасов.
Балкон. Нужно выйти на балкон. Хотя, если все же подумать – не очень-то удачная была идея. Ну что тут разглядишь с балкона? Но с другой стороны – вдруг повезет? Полковник вышел на балкон. Нет, ну что нужно этим двоим здесь в такую погоду? Да, высмотреть что-либо с балкона точно не вариант. Полковник вернулся в квартиру. И тут он заметил очень любопытный и странный предмет. И как он его раньше не увидел?
– Это еще что за хреновина? – Борис Константинович осторожно взял неведомый предмет в руки. Предмет был в длину чуть больше ладони. Корпус его был не цельным – отчасти металлическим, а отчасти – пластиковым. Больше половины его передней стороны занимал экран. И кнопки. На кнопках цифры от одного до девяти. Как на телефоне! И Верасов поспорил бы, что это телефон, если бы не одно «но» – на кнопках помимо цифр были буквы русского и английского алфавита. Да кто же все-таки эти двое? Они вообще русские? Зачем на неведомой вещи зарубежный алфавит? Да и спорить не надо – это скорее всего телефон и есть! Но таких телефонов нет и быть не может, а если бы западные страны дошли до такого, полковник бы об этом знал наверняка! Но насколько он был осведомлен, а он был хорошо осведомлен – нет такого за границей. Западные модели были не столько компактны и удобны, как то, что было у полковника в руках. Ну да это ведь будущее! Вот значит, до чего здесь дошел прогресс. Полковник потыкал в кнопки и… Ничего не произошло. Странный предмет был либо отключен, либо не работал. Полковник Верасов положил странную штуковину в карман. Пусть у умника Рысева голова болит, а время полковника на исходе. Пора признать – он потерял форму. Шестьдесят – возраст, конечно, не критический, но в этом возрасте полковник рассчитывал сидеть в личном кабинете и иногда баловать себя чашечкой кофе, а еще лучше – в теплом кресле дома, на заслуженном отдыхе, с рюмочкой коньяка, а не шастать по иным временам. И дочь он по возвращении сразу же отправляет к маме. Раз уж упустил тех двоих, придется действовать по-своему. Он шел медленно. Раньше полковник не задумывался о возрасте, а теперь после всего пережитого его здорово морально потрепало. Тут-то возраст и сказался. Борис Константинович почувствовал усталость.
