его до достижения конца, для которого они сами желательны.
2. Смотря на сию цель надлежит определять и то, каково должно быть наше отречение от мира (Соб. 3-е)
5. Есть три вида отречения от мира: первое то, в котором телесно оставляем все богатства и стяжания мира; второе то, в коем оставляем прежние нравы, пороки и страсти, как душевные, так и телесные; третье то, в коем, отвлекая ум свой от всего настоящего и видимого, только будущее созерцаем и вожделеваем того, что невидимо, Эти три отречения все вместе совершить повелел Господь Аврааму, когда сказал ему: изыди от земли твоея, и от рода твоего, и от дому отца твоего (Быт. 12, 1): от земли твоея, т. е. от богатства мирского и земных стяжаний; от рода твоего, т. е. от прежнего образа жизни, прежних нравов и пороков, которые, прицепившись к нам с самого рождения, близко родственны нам, как бы единокровные; от дому отца твоего, т. е. от всякого воспоминания о мире и обо всем, что встречается в нем взорам нашим. Это бывает, когда, умерши со Христом от стихий мира, смотрим, по Апостолу, уже не на то, что видимо, но на то, что невидимо; видимая бо временна, невидимая же вечна (2 Кор. 4, 18), – и, исшедши сердцем из сего временного и видимого дома, свои очи и ум обращаем к тому дому, в коем имеем пребывать вечно; – когда во плоти ходяще, не по плоти воинствовать начнем в Господе (2 Кор. 10, 3), оное блаженного Апостола изречение делом и жизнию возглашая: наше житие на небесех есть (Флп. 3, 20).
6. Не много будет для нас пользы, если, со всею теплотою веры совершив первое отречение, не исполним с таким же рвением и жаром и второго, – чтоб, успев таким образом стяжать и это, могли мы достигнуть и того третьего, в коем, исшедши из дома прежнего отца нашего по ветхому человеку, всецело устремляем взор ума нашего к Небесному. Посему, если желаем достигнуть истинного совершенства, то должны стремиться к тому чтоб, как телесно мы оставили родителей, родину, богатства и удовольствия мирские, так оставить все то и сердцем, и никогда уже не возвращаться похотением к тому, что с презрением отвергли: подобно Израильтянам, изведенным из Египта, которые, по вкушении Небесной манны, желали нечистых и скверных яств Египетских, говоря: хорошо нам было в Египте, когда сидели мы над котлами (Исх. 16, 3; Чис. 11, 5). И всякий кто по отречении от мира возвращается к прежним заботам и прежними увлекается пожеланиями, делом и мыслию говорит то же, что и те: хорошо мне было в Египте (мира). Телом только оставление мира, и местом только переселение из сего Египта никакой не принесет нам пользы, если мы равным образом не сможем стяжать и отречение сердцем, которое выше и полезнее. О том отречении, которое мы назвали телесным, вот что провозгласил Апостол: ащераздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, никая польза ми есть (1 Кор. 13, 3). То есть, если так отрекусь, что ничего не оставлю себе, и к сему всеразданию присовокуплю еще мученичество и сожжение своей плоти, так что тело мое предам за Христа; и однако же буду нетерпелив, гневлив, завистлив, или горд, буду воспламеняться
